Апелиус постарался успокоить мандраж. Все же семилетняя ссылка,
проведенная на одном нехорошем материке, в оцеплении из
бесчисленных скелетов, гулей, умертвий и управляющих этим всем
личах, почти не восприимчивых к магическим ударам, сказывались даже
сотни лет спустя. Кто же знал, что мир, поначалу не показывавший
своего трупного оскала, не имевший ни сказок, ни жалкой побасенки о
восстающих мертвецах, удивит его позже!
— Чего ты так разволновался? — с удивлением спросил Адар. Глупец
даже не знает о магии душ, и о архиличах, которые могут эти души
пленить и убивать! Тело — тлен, его можно отбросить в любой момент
и уйти из этого мира в другой мир, в другое тело. Однако
уничтожение души — окончательная смерть. И хуже всего, что в другой
мир сейчас лучше не попадать: в мире, где есть архилич, лучше не
умирать, чтобы не попасть к нему в руки. А душу архимага он
наверняка заметит.
Апелиус надеялся, что тварь пока ещё слаба и ее можно уничтожить
до того, как она войдёт в силу. Да и не могло быть иначе: сильной
твари не понадобится разрывать могилы возле захолустного городка.
Может, это вообще не архилич, а лич, или даже слабенькое умертвие с
сохранившимся разумом...
На вопросы слуг, которые становились все тревожнее с каждым
часом, Апелиус не отвечал. Доказать людям из этого мира, что
существуют ожившие мертвецы, очень сложно, и не стоит потраченного
на это времени. Лучше уж сами всё увидят.
Закат встретили в сугробе в полусотне метров от кладбищенской
ограды. Однако, вопреки ожиданиям архимага, ничего не
произошло.
А вот когда окончательно стемнело, из леса выбежал вурдалак.
Искореженное энергией смерти тело было клыкастым и когтистым. Морда
монстра не напоминала человеческую: кости разрослись, закрывая
глаза своеобразным щитком, а руки стали в полтора раза длиннее:
тварь передвигалась на четырех конечностях.
На кладбище что-то засветилось зелёным, гнилостным светом.
Вурдалак покрутился, осматриваясь: будто он сможет что-то увидеть
своими глазенками в темноте... Когда вурдалак убежал к центру
кладбища, Апелиус поднял слуг. Выстроившись в шеренгу, четверка
побежала к калитке.
Пробирались в полнейшей тишине — наскоро сооружённый Апелиусом
артефакт гасил скрип снега.
Наконец добрались до точки, из которой стало видно происходящее
в центре кладбища. Здесь светился сам воздух, будто напитанный
какой-то гадостью: каждый вздох был тяжелым, будто на грудь что-то
давило.