Я хмуро поглядел на старичка с суетливо бегающими глазками и
односложно ответил:
— Нет.
— Но, Себастьян! — опешил Попрошайка. — Такая возможность выпадает
только раз! Ее нельзя упускать!
— Дега, — окликнул я стоявшего в дверях помощника и указал на
старшину нищих. — Проводи господина Юлиуса на выход.
— Себастьян! — взвыл старик.
— Иди! — рявкнул я и хлопнул ладонью по столу.
Клаас вывел Юлиуса из кабинета, а когда вернулся, спросил:
— А почему бы и нет?
— А если подумать?
Парень передернул плечами.
— Да чего тут думать? — удивился он. — Пекарский проезд — задворки,
за него никто бузу устраивать не станет. А если площадь Грегора
Первого себе отожмем — озолотимся.
Я устало откинулся на спинку кресла и задал наводящий вопрос:
— Площадь сейчас чья?
— Так ничья ж! — ответил Дега. — Людей туда легко заведем, никто
даже пискнуть не успеет!
— А почему она ничья, напомни, — попросил я помощника.
Тот засопел, барабаня пальцами по кожаной обложке планшета, потом
выдал:
— Решили так вроде.
— Вот! Решили. А кто решил?
— Ну все, чьи улицы на площадь выходят, — припомнил Клаас.
— Получается, — улыбнулся я, — нам придется всей этой кодле обратку
давать?
— Сдюжим так-то, — произнес Дега уже без былой уверенности в
голосе.
Я только головой покачал:
— В итоге нормально работать на площади не сможем. Пекарский проезд
даром никому не сдался, но по нему тоже что-то решать придется, а
тут еще похороны герцога Гастре на носу! Выгоды никакой — одни
убытки!
— А при чем здесь похороны? — удивился помощник.
— Траурная процессия через площадь Грегора Первого пойдет, страже
хвост накрутят, они там лютовать будут. И если нищие свару устроят,
быстро всех оттуда попрут. Никто даже за двойную мзду на эдакое
безобразие глаза закрывать не станет.
— Ну так-то да, — согласился с моими доводами Дега. — Значит, не
лезем?
— Не лезем, — подтвердил я и поднялся из-за стола, когда в кабинет
без стука прошел слегка раздобревший господин с напомаженными
волосами, аккуратно подстриженными усиками и по последней моде
приталенным камзолом с позолоченными пуговицами. — Здравствуй,
Шарль! Заходи, заходи, дорогой!
— Приветствую, Себастьян! — протянул мне руку Фаре, после небрежно
кивнул Клаасу: — Дега!
Я пожал терявшуюся в кружевной манжете ладонь, сделал над собой
усилие, чтобы сразу не вытереть пальцы о штанину, и
предложил: