Вино стоило целое состояние.
И только тогда я осознал, что это не шутка или некий изощренный
розыгрыш, что Паре и в самом деле отправляется на покой.
Но как так? Ведь столько лет под его руководством...
Малькольм встал у окна и глухо произнес:
— Герцог Гастре был той единственной осью, вокруг которой крутилась
вся государственная махина. Не стало его, и все полетело прямиком в
Бездну! Умер один-единственный человек, а будто конец света
наступил!
Я молча отпил вина и перебивать Паре не стал. Тому явно требовалось
выговориться, да и бутылка эта совершенно точно была не
первой.
— Знаешь, Себастьян, канцлер превыше всего ставил равновесие и
стабильность, все эти годы он пестовал и лелеял свое детище,
пресловутую систему сдержек и противовесов, но она рассыпалась
будто карточный домик, стоило лишь ему испустить дух! — Глава
королевской тайной службы отвернулся от окна и прошелся по
кабинету. — Стервятники сцепились друг с другом, не успело еще
толком остыть тело!
— И какой теперь расклад?
— Дерьмовый, — откровенно сознался Малькольм. — Дерьмовый теперь
расклад, Себастьян. Хуже не бывает. — Он тяжело вздохнул и вдруг
спросил: — Ты в курсе, что старшая дочь кронпринца Иоанна замужем
за первенцем герцога Мора?
— В курсе.
— Эту свадьбу устроил канцлер. Он видел Мора преемником на своем
посту, знаешь ли. Не успел...
— И что теперь герцог Мор?
— Вчера советник его величества по особым вопросам отплыл в Арлон.
Сегодня он станет бывшим советником его величества и в столицу
больше не вернется. Если только на монаршие похороны.
— Или юбилей, — хмыкнул я. — Смотря что случится раньше.
— Или так, — кивнул Малькольм.
— И какие ожидаются перестановки?
— Советником по особым вопросам назначат герцога Арно. Канцлером
станет принц Августин. — Паре тихонько рассмеялся, осушил бокал и
наполнил его вновь. — Внучатый племянник и кузен его величества
сумели договориться меж собой, кто бы мог подумать? Поверь: когда
эти двое начнут делить трон, дело кончится большой кровью.
— Принц Августин решится оспорить право кронпринца Иоанна на
престолонаследие? — усомнился я.
— Любое право уравновешивается поддержкой армии, — скривился Паре.
— К тому же пьянки и гулянки до добра не доводят; я вовсе не
удивлюсь, если этот распутник не переживет своего венценосного
дядюшку.