– Мы понимаем, что твои душевные раны еще не зарубцевались, – произнес вождь спокойно и мягко. – Но ты должен рассказать нам о себе.
Мальчик обвел присутствующих настороженным взглядом и сделал отрицательный жест.
– Как тебя зовут? – поинтересовался Хитэс.
– Лэйнд.
– Ты родился в Звездном Союзе?
– Не знаю.
– Где ты жил до того, как попал на тивзонс?
– Я не хочу жить! – голос ребенка дрожал, в глазах опять заблестели слезы.
– Хорошо, пусть будет по-твоему! – согласился Хитэс. – Каким способом тебя умертвить?
– Нигиллировать, если это возможно.
– Мы выполним твою просьбу, если расскажешь, чем ты так не угодил энторийцам.
– Они не предъявили мне обвинение. А я совершил только один предосудительный поступок. Наверное, за него и наказан.
– Какой поступок? – осторожно уточнил Хитэс, опасаясь, что ребенок снова замкнется.
Мальчик немного поколебался, а потом начал говорить, немного сбивчиво, но все же понятно.
– С тех пор, как помню себя, я обитал в здании, изолированном от окружающего мира, там даже окна отсутствовали, а выход был заблокирован, и люди не появлялись. Я был единственным человеком, а воспитывали меня биомы и роботы.
– Биомы? – переспросил Барти, не поняв незнакомое слово.
– Они созданы из биомассы, и внешне похожи на людей больше, чем роботы, – пояснил Лэйнд. – От них я узнал, что планета называется Энтори и является главной в Звездном Союзе. Роботам запрещалось меня обучать, но они делали это тайно, временно блокируя датчики наблюдения. Кормить меня полагалось ежедневно, а воду я должен был получать один раз за двое суток. Только это правило тоже не соблюдалось. Биомы выдавали мне серые или белые брикеты пищевых концентратов трижды за день, и поили регулярно, утром и вечером. Тем не менее, я часто испытывал голод и жажду. Брикеты казались мне маленькими, а порции воды – недостаточными.
Так длилось до великого праздника. Звезда-Покровительница, появляющаяся внезапно, редко и нециклично, удостоила планету своим посещением. Люди покинули здания, чтобы поприветствовать странствующую богиню. Роботы и биомы, не получившие никаких указаний по поводу праздника, вывели меня в сад. Так я впервые попал наружу и с наслаждением вдохнул внешний воздух. Увиденное привело меня в восторг. Травы, цветы и кустарники застыли в торжественном молчании. Деревья дружелюбно протягивали ветви, усыпанные ароматными плодами. Тогда я наелся досыта, а жажду утолил прохладной росой, скопившейся на крупных листьях.