Простой суконщик был разодет так, что с продажи его одежды Джейн
могла бы купить себе небольшой замок.
- Нас давят веспремцы! – взвизгнул худощавый купец в высокой
шапке. – Давят ценами!
- А вы? – Джейн резко ткнула пальцем в вздрогнувшего стражника.
– Какие проблемы в страже?!
- Ну… - усатый мужчина смущённо кашлянул и полез чесать затылок,
но рука наткнулась на шлем. – Жалованье низкое, и приказы… Не
всегда разумны, - совсем тихо закончил он.
- А какие проблемы у вас? – Джейн неожиданно развернулась к
Онесто и обвинительно указала на него пальцем. – Вы судья! Какие
проблемы у судьи в этом городе?
Сейчас решится всё. Если он осадит её, если он сможет заткнуть
её – он победит. Ему стоит лишь отмахнуться.
Но если он ответит, он перестанет быть главным человеком сегодня
на площади. Этим человек станет Джейн.
Она, затаив дыхание, следила за тем, как судья морщит лоб и
плотно сжимает губы, будто борясь сам с собой. Ну же, зануда,
давай, давай…
- Продажные присяжные, - выдохнул Онесто.
Многоголосое «ах» пронеслось над площадью и, если судить по
скрипу, повернуло пару флюгеров.
Джейн тоже ахнула, прижимая ладонь ко рту.
О боги, продажные присяжные. Вот так новость. Кто бы мог
подумать.
- И вы знаете об этой проблеме, - чувственно проговорила она,
трагично глядя ему в глаза. Будь на его месте кто-то менее честный
и… Благородный, что ли, её бы давно раскусили и, в лучшем случае,
выкинули бы с площади прочь.
Но Онесто, похоже, был хорошим человеком. На свою беду.
- Знаю, как видите, - судья развёл руками, не обращая внимания
на шиканье своих приближённых.
- И вы хотите быть гонфалоньером? – она горестно усмехнулась и
покачала головой. – Вы хороший судья и честный человек, но как вы
можете служить народу города, если обещаете им новую стену, новые
дома и дороги, когда им это не надо? Если вы не слушаете их? – она
опустила голову. – Если вы не слушаете себя?
Боги, это уже слишком. Любой человек, у которого есть хотя бы
немного мозгов, сейчас точно поймёт, что здесь происходит. Ей стоит
прекратить этот цирк, а то будет как в Эстранео.
Однако толпа ничего не замечала. Люди смотрели на неё и Онесто.
На неё – с уважением и удивлением. На Онесто – разочарованно и
как-то печально.
Внезапно, к трибуне вышел один из разодетых в чёрное подручных
Онесто.