Серая глинистая земля приставала к лопате, превращая копку
могилы в муку.
Дуст постучал острием по лежащему рядом, специально для этого,
бетонному блоку, выругался и соскреб остатки глины подошвой
ботинка. На сегодня работа закончена: аккуратный четырехугольник
рыхлого только что копанного грунта скрыл под собой, в неглубокой
яме, искореженное, изрезанное, местами сожженное человеческое тело,
чтобы больше никогда не выпустить из обьятий.
Руки подрагивали от усталости, но лекарь пообещал себе не
использовать бодрящее зелье. Он чувствовал, как и без того
пропитанный чужеродной химией организм с каждой новой дозой все
быстрее изнашивается, превращая мышцы в тряпки, а мозги в жидкую
плесневелую кашицу.
Больше никаких могил. Дальше так продолжаться не может. Дуст
оглядел подвальное помещение, которое давно уже выделил под склеп.
Шестнадцать аккуратных прямоугольников занимали весь его земляной
пол. Первый раз он пообещал себе бросить, когда была закопана
шестнадцатая могила, но скоро появились новые рабы, и новые опыты,
и новые смерти - и иногда казалось, что конца этому не будет.
Пришлось раскапывать первую яму и подзахоранивать в нее еще одно
тело, а потом вторую, третью и так по кругу. Дусту хотелось бы
верить, что таких кругов он сделал не больше трех, но зарекаться бы
не стал.
Все в бетон. Чтобы не было соблазнов начинать снова. Цементная
смесь в мешках на дальнем складе давным давно превратилась в
камень, но скоро придет Рой с ребятами и они помогут раздробить,
размешать и залить бетоном к чертями собачьим это подвальное
кладбище. Не будет мест для похорон - не будет соблазна снова
браться за опасные эксперименты.
А Полина...
Дуст нащупал на поясе нож. Защищаться в его убежище было не от
кого, но он всегда носил его с собой, для удобства. И всегда держал
идеально острым. Одно движение, и муки Поли прекратятся навсегда, а
заодно и его, Дуста, муки. Видит бог он сделал для нее все, что
мог. Пожертвовал десяток лет жизни, проводя эксперимент за
эксперементом, бросил на алтарь спасения жены множество жизней
безымянных рабов, и не его вина, что не вышло.
Одно движение. Для опытной руки оно не составит труда.
Вздохнув, Дуст зашаркал по бетонным ступеням наверх, на
четвертый этаж, в комнату жены, куда он вынужден был отселить ее,
когда жить рядом с пораженным недугом организмом стало
непереносимо.