- А сколько? – Зоя прислонилась к руке старика, заглядывая в
дневник, - Сколько они еще продержались? И куда потом ушли?
Винник открыл последнюю страницу. Она оказалась пустой и
пришлось пролистнуть еще несколько, пока не обнаружилась крайняя
самая короткая запись.
- Тут написано: «Старший лейтенант Константин Егоров, комендант
третьего уровня «Убежища» погиб в бою. Тело его не найдено". И
приписка, видимо кем-то из товарищей: "Спи спокойно, друг». К
моменту смерти Кости люди еще удерживали этот уровень.
***
- Готово! – Винник поднял последний засов. Слух резанул
пронзительный скрежет давно проржавевшего, нежелающего покидать
насиженное место металла. Дверь дрогнула, начав открываться под
собственным весом. Старик потянул за массивную ручку, распахивая ее
настежь.
Что-то выскочило из дверного проема, прочертило воздух
зеленоватой бестелесной молнией и врезалось Виннику в грудь.
Старика отшвырнуло к противоположной стене, приложило о бетон и
распластало на полу в луже крови.
Над телом, как всегда внезапно, прямо из пустоты, возникла
Ласка. Ее шерсть, взметнулась от стремительного рывка пушистым
рыжим облаком. Лапы рыси вцепились во что-то над Винником, ее пасть
смыкалась, рвала и снова кусала, оглашая тоннели злобным утробным
рыком. Мгновенье – и в сторону отлетела лапа ящерицы-воина, потом
еще одна, и, наконец, голова, ощерившаяся в предсмертном оскале
множеством мелких зубов и шипов.
Зоя с отчаянным визгом бросилась к питомице, но в шаге от нее в
страхе остановилась. К Ласке нельзя было притронуться, не
измазавшись в крови, и это была кровь не Винника и не ящерицы, а ее
собственная. Слипик-невидимка был весь усеян шипами, и Ласка,
напав, сама себя на них насадила.
Винник стремительно бледнел и уже почти не дышал. Стоны
сменились на хрипы, но вскоре затихли и они, и только редкое,
слишком редкое подрагивание рубахи на груди указывали на то, что
старик еще жив.
Рина попыталась заткнуть рану на груди куском смятой ткани.
Получилось так себе, да и крови вытекло уже столько, что шансов на
спасения не оставалось.
- Отец, я хочу уйти.
Степь тонула в пелене проливного дождя. Вода лилась с неба,
билась о сухую изголодавшуюся по влаге землю, пропадая без
следа.
- Ты не можешь уйти. Это невозможно. И ты знаешь, почему.
Дождь не мог помешать отцу, если он наметил дело. На степь мог
обрушиться ураган, ливень с грозами или лютые морозы посреди лета -
вождь Степных волков никогда не откладывал и не отменял
намеченного.