- Круто, - согласился Босой, - целую гранату на нее, черт
побери, потратил. Надеюсь, окупится.
- Что?! – глаза Зои снова расширились, на этот раз еще сильнее,
хотя, казалось бы, куда дальше. - Так это она не сама?! Так это ты
ее?! А я думала она это сама. Бабах. Тарабах.
- С чего бы ей самой?
- Ну, может, съела что не то. Или посмотрела на тебя и поняла,
что лучше не жить, чем сожрать такую вонючку. А это ты ее?
Серьезно? Вот это да! Да ты, получается, крутой!?
Некоторая время она смотрела на него, не отрываясь, и, наконец,
выпалила:
- Слушай, если ты такой крутой, может поможешь мне, а? Серьезно,
мне очень нужна помощь.
Босому не хотелось ни во что ввязываться. Да и какие проблемы
могут быть у двенадцатилетней рабыни, кроме строгого хозяина? Тем
более, что хозяин ее, судя по всему, теперь Босой собственной
персоной. И все же он спросил, на всякий случай, просто из
вежливости:
- А чего тебе надо-то?
- Я хочу, чтобы ты помог мне отомстить за отца.
Дикого подтрясывало, когда он протискивался в лавку к Рябому
через слишком узкую для его плечей дверь. Торговец, вроде бы
заинтересованный в комфорте покупателей, несмотря на все советы и
ругань, проем не расширял.
Дикого подтрясывало от волнения и страха, хотя каждый на два дня
пути вокруг Бочонков, знал, что человек он не из пугливых. Надо
будет - выйдет с голыми руками на медведя, и еще бабка надвое
сказала, кто победит. Кроме того, он был не абы кем, а дружинником
Серпа, главы поселка, человеком, за которым стояла и сила, и
право.
- Здрав будь, Дикий! Добрая дорога привела тебя в мою лавку, -
торговец материализовался из-за угла, где за занавесью прятался
ведущий в жилые комнаты коридорчик.
Дикий на приветствие не ответил. Прошелся вдоль прилавков. Вроде
бы рассматривал товары, а на деле унимал волнение в груди.
- Говорят, - Рябой понял настроение гостя и решил отвлечь его
досужей болтовней, - Ольга, мельницкая вдова, ребенка в лесу нашла,
да в поселок, не спросясь Серпа, притащила. Вот ведь баба. Вроде бы
всем бабам баба, и вдова, и добро от мужа досталось, а такое
сморозить. А ежели леший в него вселился, а то и кто похуже?
Дикий вздрогнул, но едва Рябой подумал, что некстати начал с
этой истории, дружинник возразил:
- Не нашла. Болтают бабы, абы болтать. Сама родила.
- Сама? Так ей за шестьдесят.