Его светлость шагал и понимал, что у
него на ходу начинают слипаться глаза. Организм, осознав, что ему
дадут выспаться, решил не терять ни минуты. Осталось только гадать,
хватит ли сил у Таммингтона выполнить задание.
Люк еще раз оглянулся, всмотрелся в
небо – которое тут же превратилось в сплетение разноцветных
ослабленных ветров, среди которых вдалеке виднелось перламутровое
пятнышко. Тамми.
Внутри плеснуло желание отправиться
следом вопреки здравому смыслу. Но он скользнул мимо отдавшего
честь лейтенанта Трумера в палатку, с наслаждением рухнул на
спальный мешок и стащил ботинки.
И правда, что ли, становится занудой?
Но если начальство приказывает спать – надо спать.
Лорд Роберт Таммингтон
Если бы Люк мог проследить за лордом
Робертом, он бы убедился, что не зря беспокоился. Таммингтон в
целом чувствовал себя неплохо – если брать за норму не отпускающее
чувство изумления от того, что с ним произошло за последние
дни.
«Наверное, так себя ощущала бы
бабочка, если бы помнила, как это – быть гусеницей», — думал
герцог, получивший классическое образование инляндского высшего
аристократа и потому, при всей сухости, не лишенный поэтической
образности.
Сознание в полете иногда становилось
зыбким, а окружающее словно сужалось до пределов тела, как бывает
перед засыпанием под гул автомобильного мотора или треск поленьев в
камине. Но Таммингтон пока легко заставлял себя выходить из этого
состояния. Да и громкие «поглаживания» артиллерией области за
холмами служили хорошим будильником.
У лорда Роберта была цель – дойти
вместе с дармонширской армией до своего герцогства и очистить его
от иномирян, спасти жителей, которых он не сумел защитить, как ни
старался. И если один из шагов к этой цели – вывести триста бойцов
из окружения, – то он готов еще пять суток не спать, но сделать
его.
Однако монотонный полет все чаще
заставлял его проваливаться в дрему прямо на лету. В эти моменты
перед ним мелькали картины прошедших дней – и чаще всего милая и
слегка слишком порывистая Маргарета с томиком сказок…
— Я вас поцелую на прощание, и только
попробуйте отказаться или подумать про меня дурное, — пригрозила
она в последний перед вылетом день.
Он, конечно, не отказался, но
темперамент сестры Дармоншира его одновременно восхищал и заставлял
побаиваться.