По широкому кругу
обойдя мародеров, я пошел дальше, но еще какое-то время ощущал на
себе взгляды двух пар враждебных глаз. Потом ощущение прошло —
мародеры вернулись к работе.
Поле казалось
бесконечным, все длилось и длилось, и мародеры уже скрылись из
виду, а я так и не увидел ничего более приятного, чем трупы, мухи и
вороны.
— Эй, ты!
Стой!
Голос был
неприятным, так что я продолжил шагать, притворившись, будто ничего
не слышал.
— Стой, я сказал!
Или нашпигую стрелами!
Это звучало еще
более неприятно, но, к сожалению, убедительно.
Я остановился и
повернулся лицом к кричавшему. В той стороне возвышался холм, и
из-за этого холма как раз вышел человек — в полном доспехе, держа в
руках натянутый лук со стрелой, наложенной на тетиву. Следом за
первым человеком из-за холма появилось еще несколько, все в
доспехах, все вооруженные.
— Твое имя, ранг,
клан! — рявкнул первый человек.
Я недоуменно
моргнул.
Слова вооруженного
незнакомца прозвучали приказом, но по смыслу приказом быть не
могли. Значит, вопрос.
Мое
имя?
Сейчас я
припомнил, что у всех людей бывают имена. Значит, оно было и у
меня.
Вот только
какое?
Память
молчала.
Ранг, то есть
воинское звание?
Сейчас,
задумавшись об этом, я понял, что виденные мной мертвецы в дешевом
обмундировании были рядовыми бойцами, а мертвецы в дорогом —
офицерами. Но кем был я? Ни оружия, ни доспехов, только грязная
рваная одежда. Сомнительно, что в таком виде я мог оказаться кем-то
из командования. С другой стороны — а вдруг?
Клан?
Только когда
незнакомец произнес это слово, я осознал, что мне известно его
значение. Но это знание пришло не яркой вспышкой, как с мародерами.
Просто теперь я знал, что кланы существуют, кланов много, кланы
бывают слабые и сильные; люди, входящие в сильные кланы, обычно
богаты, а если принадлежат к Старшим Семьям кланов, то еще и
знатны.
А что я? Был ли я
частью клана? Если да, то какого?
Я посмотрел вниз,
на носки своих обшарпанных сапог, и вздохнул.
Увы, на вопрос
незнакомца я мог ответить честно, произнеся одну единственную
фразу:
— Я не
знаю.
— Не знаешь? Что,
даже имя свое не знаешь? — лицо человека исказилось в недоверчивой
гримасе.
— Успокойся,
Сербен, — велел другой человек, вставший на полшага позади первого,
— таких незнающих мы насобирали уже три сотни. Память у всех как
решето. Ты, парень, пойдешь с нами, — теперь другой человек
обращался ко мне. — На месте разберемся.