Думать о ниндзя мне ох как не стоило.
Потому что в этот самый момент раздался негромкий скрип, а затем ко
мне в окно проскользнула фигура, облачённая во всё чёрное.
Естественно, я закричала диким
голосом. Нет, ну а что ещё можно сделать в подобной ситуации? Тут
же дверь с грохотом открылась, и в комнату, с оголёнными руками,
испускающими ослепительно-яркий синий свет, влетел Чатьен Васт.
Настолько зверского выражения лица у него я ещё ни разу не видела.
В это мгновение мужчина, всегда казавшийся мне чуть ли ни каменным
истуканом, напоминал кровожадного маньяка или беспощадного
берсерка. В несколько шагов преодолев путь до окна, Чатьен Васт
одним ударом руки отбросил в сторону тёмную фигуру, которая, издав
жалобный писк, тут же сползла по стене. Капюшон, скрывающий лицо,
спал, и с моих губ сам собой сорвался изумлённый вскрик:
– Ришан!
Потому что, да, таинственной фигурой
во всём чёрном оказался мой девятилетний брат, которому по какой-то
неведомой причине взбрело в голову ввалиться ко мне в комнату мало
того, что практически ночью, так ещё и через окно.
Ладони лекаря погасли. Не скрывая
раздражения в голосе, мужчина принялся что-то быстро втолковывать
мальчишке, нависая над ним, точно следователь на допросе. Ришан,
состроив жалобную мордашку, что-то невнятно блеял в ответ, однако
мне с моими скудными познаниями не удалось разобрать ни слова.
– Чатьен Васт, – позвала я лекаря,
решив поступить по-сестрински и «переключить огонь на себя».
Мужчина тут же резко повернулся ко мне. – Не надо.
Лекарь наградил меня хмурым взглядом,
после чего скрестил руки на груди. Ришан же, сообразив, что
продолжения выволочки не будет, широко улыбнулся, проворно вскочил
на ноги и стремительно приблизился к кровати.
– Я приношу свои извинения, – придав
лицу серьёзное выражение, проговорил он, после чего сложил руки на
груди, соединив подушечки больших пальцев, словно изображая летучую
мышь, и поклонился мне. После чего он сказал ещё что-то, что я не
вполне разобрала, уловила только какую-то незнакомую форму слова
«страх» и «вина».
В последнюю секунду остановив себя от
мотания головой, я приложила к шее над ключицей указательный и
средний палец правой руки, призывая брата к молчанию. Глаза моего
надзирателя сузились – видимо, я допустила какую-то неточность в
исполнении этого жеста. Впрочем, судя по выражению лица Ришана, он
либо не заметил ошибки, либо не придал ей значения. Продолжая
улыбаться, мальчишка плюхнулся на край постели и обхватил руками
мою ладонь точно так же, как и в нашу первую встречу.