– Не могу пошевелиться, –
пожаловалась я, на что мужчина отреагировал тем же жестом, что и в
прошлый раз: двумя пальцами правой руки ткнул себе в ярёмную
впадину над ключицами. Я резонно предположила, что это была этакая
невербальная просьба заткнуться, и покорно замолчала: не стоило
провоцировать этого человека, пока не станут ясны его мотивы и моё
собственное местоположение.
Подождав некоторое время, видимо,
ожидая от меня очередных попыток заговорить, а возможно и нового
витка истерики, моя нянька – или похититель, тут сложно пока
что-либо сказать наверняка, – скрылась из виду, чтобы спустя пару
минут вернуться, неся в руках неглубокую глиняную тарелку. Поставив
свою ношу на тумбочку в изголовье, мужчина опустился на кровать –
поскольку разглядеть, где именно лежу, я не могла, то решила пока
называть своё ложе кроватью, – аккуратно взял меня под мышки и
усадил, привалив спиной к своей груди. Теперь я наконец-то получила
возможность оглядеть помещение, в котором оказалась. Это была
просторная комната со светлыми стенами, украшенными деревянными
панелями того же оттенка, что и потолок. Мебели в комнате
практически не было, лишь низкая односпальная кровать, на которой я
лежала, рядом – деревянная тумбочка с изящным серебряным
подсвечником на ней да длинный стол вдоль круглого окна, весь
заваленный какими-то книгами и бумагами.
Внезапно перед моим носом появилась
та самая глиняная тарелка, которую незнакомец совсем недавно
поставил на тумбочку. Опустив глаза, я увидела, что тарелка
наполнена какой-то зелёной жидкостью, внешне напоминающейтархун, от
которой пахло какими-то пряными травами.
Чужая рука осторожно запрокинула мне
голову, после чего тарелка коснулась губ: всё во рту пересохло, так
что мне не осталось иного выбора, как разомкнуть губы и сделать
глоток. На вкус жидкость была довольно приятной, как обычный
травяной чай, так что я не стала артачиться и выпила всё до
последней капли.
– Спасибо, – вежливо проговорила я,
за что чужая ладонь – к слову опять скрытая перчаткой, – вновь
накрыла мой рот. Это уже начинало раздражать. Как мне вообще
понять, что тут происходит, и где я вообще нахожусь, если этот
человек не даёт мне и слова сказать?
Мужчина осторожно опустил меня
обратно на постель, заботливо поправив подушку под головой. Я
услышала его тихие удаляющиеся шаги и приглушённый стук – видимо,
закрылась дверь. В теории, сейчас я могла бы закричать: позвать на
помощь или просто выразить своё неудовольствие сложившейся
ситуацией. Однако делать этого я не стала. Мой надзиратель –
учитывая его бесцеремонные манеры и немногословность, такое звание
этому мужчине более чем подходило, – весьма однозначно выразил своё
желание оставаться в тишине. И не было никаких гарантий, что в
случае, если я закричу, он просто не перережет мне горло (да, я не
видела ни в его руках, ни где-то поблизости ни одного
колюще-режущего предмета, но это не означает, что их тут нет).