Тим заметил, что пока он отсутствовал, сливы уже осыпались, но ветви яблонь упруго клонились к земле, отягощенные сочными, сладкими плодами; в лучах вечернего солнца ярко сияла роса на траве, а по углам двора тихо гудели высокие сосны, на которых весной, возле гнезд, трещали сороки.
Казалось, осень чуть дохнула, а деревья уже расцвели яркими красками.
«Как на картинах отца», – подумал Тимофей, вспомнив, что отец больше всего любил рисовать осень, находя особую прелесть в её огненно-рыжей красе.
– А-а, – вернулся!
Раздался за спиной возглас, и лязгнула железная калитка.
У входа стояла бабушка.
– Смотри, загорел как, а! Ну, чего улыбаешься, лучше бы помог бы…
Бабушка передала ему сумки, достала из ящика матерчатые перчатки, совок, и стала окучивать георгины, которые росли вдоль дорожки.
Шагая по хрустящему гравию, Тим с удовольствием вдыхал вечерние запахи сада.
Бросив сумки с продуктами в зале, он поднялся в спальню; внимание его привлекла девочка, которая стояла на балконе соседней десятиэтажки.
В этот момент к подъезду с шумом и треском подъехал фургон с мебелью, сдал назад, и выворотил бордюр; из «Вольво», которое сопровождало фургон, хлопнув дверцей, выскочила женщина, в желтом сарафане, и накинулась на водителя:
– У тебя что повылазило! Боже, куда мы попали! – воскликнула она, озираясь по сторонам.
– Тоже мне царица-кикимора, – подумал Тим, но его внимание вновь привлекла девочка, которая, помахав рукой, крикнула с балкона: «Мама!»
Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы опереться о перила высокой лоджии, а потом она вдруг развернулась, взмахнула рукой, и сделала шаг в сторону Тима, как балерина.
– Артистка, – усмехнулся он, приоткрыл больше окно, и тут вдруг до него донеслось пение.
Девочка пела английскую балладу. Голос ее отражался от высоких стен, как в рукотворном театре, где сводом служило небо, она так увлеклась пением, что совсем не замечала, что за ней наблюдают, улыбка не сходила с ее лица, и Тим почувствовал, что вот сейчас она уйдет, и волшебство кончится.
Только раз в жизни он испытал такое чувство, когда собирал с родителями в лесу грибы, и столкнулся с оленем. Он столкнулся с ним нос к носу: олень и он сам не успели сперва осознать, что случилось, и замерли на мгновение, разглядывая друг друга; Тим успел рассмотреть его бархатистый нос, и влажные подрагивающие губы, и ветвистые рога.