Из раздумий Тимофея вывел знакомый голос. В стойбище явился
Толлуман на собачьей упряжке, за нартами на аркане, величаво и
грациозно бежал красавец олень.
— Посмотри, какой танара тоба[1]! — возбуждённо воскликнул
Толлуман с явной гордостью. — Правда красавец? — и не дожидаясь
ответа добавил: — Жалко, что завтра уйдёт на жертвоприношение.
Увидев удивлённо округлившиеся глаза Тимофея, он добавил:
— На жертвоприношение для шаманки, положено так для обряда
захоронения. Можно было и другое какое-нибудь животное принести в
жертву, но старейшины стойбища сказали, что наша всеми любимая
удаганка достойна того, чтобы на обряде жертвоприношения был именно
хотугу тоба[2].
Толлуман стал в подробностях рассказывать, как они с отцом
выбирали в большущем стаде самого красивого оленя, как долго
гонялись за ним, чтобы заарканить. Тимофей слушал якута, всё глядел
на оленя и думал: «Правда ли то, что говорят, будто животные
инстинктивно чувствуют приближение своей смерти?» Если судить по
спокойному и гордому виду стоящего перед ним красавца оленя, эту
версию можно было напрочь опровергнуть. А может, такие благородные
животные и смерть принимают по благородному стойко, с гордым видом
и гордой осанкой?
Тимофей поинтересовался у Толлумана, кто из жителей стойбища
завтра поедет в Жарундай.
— В стойбище останутся только дети и женщины, которые не состоят
в родстве, ещё пара крепких парней и кто-нибудь из старейшин. Все
остальные поедут, чтобы провести всеми почитаемую удаганку к месту
её последнего пристанища на земле.
Уже совсем стемнело, а Бэргэн так и не вернулся. Тимофея стало
одолевать тревожное беспокойство. Не справившись с тревогой, он
поинтересовался у матери своего пациента, почему его до сих пор нет
в стойбище.
— Он поехал за учеником нашей удаганки, он живёт в посёлке,
недалеко от Алгыстаанай. Сегодня ночью возле тела этот шаман будет
проводить обрядовое камлание[3]. Бэргэн так-же должен принимать в
нём участие, — объяснила женщина.
Тимофей не стал больше ничего спрашивать, потому как нахлынула
необъяснимая, резкая усталость. Он лёг на отведённое ему место и
закрыл глаза. Сон скосил моментально. Это был спокойный, глубокий
сон, без тревожных ощущений, без кошмаров и видений.
Тимофей проснулся, когда старшее семейство собиралось на
завтрак. Основательно подкрепившись строганиной из тайменя и
отварным мясом из молодого оленя, стали загружать нарты всем, что
необходимо взять в Жарундай. Необычное для стойбища оживлённое
движение людей и животных происходило этим утром.