Жуков
притих, опустив голову. Помолчали. Майор пытался справиться с
яростной вспышкой. Отошел к стене, вернулся, налил в стоявший на
столе стакан воды, выпил.
– Нам на
испытание дают пять машин. Их необходимо забрать с завода в
Воронеже. Машина новая, вообще новая и непривычная. Просили дать
самым опытным и умелым пилотам. Особенностью штурмовика будет то,
что позади пилота устроена кабина для стрелка, – он бросил мрачный
взгляд на Жукова. – Броню там сделали, но, конечно, не такую, как у
пилота. Вашей задачей будет перегнать самолеты на аэродром, здесь
уже решим, кто на них летать станет. Вот вам материальная часть, –
он бросил на край стола пять серых картонных папок. – Изучайте.
Завтра в 10 часов утра выходит машина. Доедете до Москвы, там
сядете на поезд до Воронежа. Командировочные удостоверения получите
у водителя машины, а сертификаты уже находятся на заводе, – он
обвел тяжелым взглядом пилотов. – Все понятно?
–
Понятно, товарищ майор, – нестройно отозвались молодые
люди.
–
Выполнять! – рявкнул он и, проводив тяжелым взглядом каждого,
уселся за стол и обхватил голову руками.
Полуторки, доставлявшие поврежденные части
самолетов на Московскую ремонтную базу, высадили их на окраине
Москвы. До вокзала предстояло добираться самим. Доехав и узнав, что
ждать поезда предстояло еще часов десять, Влад с Сашкой решили
смотаться в аэроклуб, проведать остававшихся там наставников. С
ними увязался и Пашка Жуков.
Съездили
без происшествий. Пару раз их останавливали патрули, но
командировочные у них были с собой, поэтому проблем не возникало.
Москву было не узнать. Мужчин встречалось немного, в основном в
военной форме. Возле продуктовых магазинов толпились длиннющие
очереди. Казаков, глядя на встревоженные, напряженные лица женщин и
стариков, мог сравнить их только с очередью в Мавзолей на Красной
площади, хотя там очередь была все же поменьше… Стеклянные витрины
магазинов были заботливо заложены кирпичами либо наглухо забиты
досками с торчавшим из-под них рубероидом. Окна, пересеченные
крест-накрест наклеенной на стекла бумагой, невольно притягивали
взгляд.
Влад
против воли вертел головой по сторонам, с горечью отмечая и следы
пожаров, и большие ящики с песком, стоявшие едва не на каждом углу,
и висящие на самом видном месте багры и жестяные ведра… Но трамваи
ходили.