— Да ничего это не меняет, — передумал я. — Мне так или иначе
сначала нужно хорошо провести поединок с Ларсеном. Потому что если
я проиграю, то и говорить не о чем. А вот если смогу победить,
тогда имеет смысл разрабатывать стратегию матча с Корчным — где,
когда и почём.
Почём — это существенно. ФИДЕ определяет порог призовых. Меньше
нельзя, больше — да сколько угодно. Себе забирает двадцать
процентов призового фонда. Якобы на развитие шахмат в странах
третьего мира, на деле же — на поощрение шахматных чиновников.
Фишер против этого восстал, и у него получилось. Ну, пока
получается. Другие на него смотрят, и тоже организуются турниры вне
ФИДЕ, с крупными призовыми. Да вот хоть знаменитый ливийский
турнир. Если и дальше так пойдёт, то ФИДЕ только и останется —
развивать шахматы в странах третьего мира. Потому идет состязание:
у кого больше пряников, там и будет финальный матч
претендентов.
— Мы решили опубликовать обращение ведущих советских
гроссмейстеров с требованием отстранить Корчного от претендентских
матчей, — Миколчук перешел, наконец, к сути дела.
— Кому будет адресовано это обращение?
— К ФИДЕ. К шахматной общественности.
— И кто эти ведущие советские гроссмейстеры?
— Среди них вы, Михаил Чижик. Вы согласны подписать такое
обращение?
— Сейчас я ответить на ваш вопрос не могу. Не видя позиции,
ходов не делаю. Мне нужно понять: какой пункт регламента отбора
нарушил Корчной? На каком основании его нужно отстранять?
— Измена Родине — недостаточное основание?
— Уже был суд, товарищ Миколчук?
— Будет, — пообещал товарищ Миколчук.
— Вот после приговора, если таковой последует, и можно заявлять
свою позицию. Когда суд определит меру вины и определится с
наказанием. А пока я не вправе подменять собой наш советский суд.
Не вправе предугадывать решение. Не вправе оказывать на суд пусть
косвенное, но влияние. И уж тем более я не собираюсь уклоняться от
матча с Корчным. С чего бы вдруг? Наше дело правое, победа будет за
нами. Это куда убедительней коллективных писем в редакцию, товарищ
Миколчук.
— Вот как?
— Вот так.
— Вы берете на себя большую ответственность, Чижик.
Я промолчал.
— Надеюсь, ваша подготовка протекает успешно, — добавил товарищ
Миколчук. И повесил трубку.
Я тоже.
Замполит с любопытством смотрел на меня. Странно, да — вместо
того, чтобы отвечать «есть» и «так точно», я позволяю себе смелые
выходки вроде «нет» и «подумаю». Может, замполит и разговор слышал:
связь хорошая, в трубке голос Миколчука громкий.