У них, китайцев и албанцев, ненастоящий коммунизм, у них
слаборазвитый социализм, и тоже неправильный, говорю я.
У наблюдателя с другой планеты иное мнение, отвечает дон Румата.
И превращается из элегантного мушкетера в гигантскую сколопендру, а
сколопендра — в тысячу маленьких сколопендр, а каждая маленькая
сколопендра в тысячу микроскопических — и те расползаются, исчезая
в неприметных складках и щелях.
Тут я и проснулся. К отбою.
Палатки наши, УСТ-56, не электрифицированы. Из соображений
безопасности, как нам сказали. А то начинаются всякие кипятильники,
а где кипятильники, там и пожар.
Потому темно. Но не совсем темно — фонари на столбах светят. Не
сильно, свет в палатку проникает и вовсе ничтожный, но, привыкнув,
разобрать кое-что можно. К тому же у каждого есть карманный
фонарик. Почти у каждого. Можно почитать индивидуально. Но не
хочется совершенно — вот что значит физическая нагрузка в условиях
свежего воздуха и ограниченного питания.
Мне предлагали отдельный стол с отдельным меню, но я отказался.
Мне могут привезти и колбаски, и консервов, и всего прочего, но я
опять отказался. Это нарушит чистоту эксперимента. А она мне
необходима, чистота. Я — подопытная крыска в собственном лабиринте,
крыска, которая пытается понять смысл существования Вселенной,
ага.
Начался палаточный трёп. О том, о сём. Недолгий, минут на
десять-пятнадцать, устают-то все, не я один.
— А вот за эту повесть много писатели денег получили? —
спрашивает меня Атаманов.
— Сумму не назову, это не мой секрет, но «Поиск» платит хорошо,
лучше остальных журналов, потому что на хозрасчёте. Но это первая
выплата. Потом «Румата» выйдет книгой. У нас-то журнальный вариант,
сокращенный, а книга выйдет в десять листов.
— Такая тоненькая?
— В десять авторских листов, четыреста тысяч знаков или около
того. И за книгу авторы получат одну тысячу четыреста рублей, по
сто сорок рублей за лист.
— Ну... Это больше, чем годовая зарплата врача.
— Так ведь авторов двое, значит, и деньги на двоих.
— Получается, по семьсот рублей. Ну... Не сказать, чтобы
много.
— Но книга может издаваться несколько раз. Два, три, пять,
десять.
— Десять — это хорошо, — оживился Атаманов. — Десять раз по
семьсот рублей — это семь тысяч.
— И если книга издается в серии, ну там «Библиотека Фантастики»
и тому подобное, полагается надбавка, — продолжал я. — И если у
писателя не одна такая книга, а много, десять, и все регулярно
переиздаются...