– Где? – переспросил Муромцев. – Да на трех вокзалах. – И, увидев, как перекосилось лицо Погадаева, добавил: – Пусть теперь Окладов полечится.
Все злорадно засмеялись, и даже Погадаев нехотя улыбнулся.
– Ладно, – сказал он, – хрен с вами!
– Тогда вперед! – скомандовал Муромцев.
На улице они поймали такси, уселись, и истопник, небрежно бросив на руль червонец, сказал, видимо, вспомнив юность:
– На три вокзала гони, получишь на чай.
Шофер не заставил себя уговаривать, и машина полетела, как птица.
В дороге Бочкин и Погадаев чувствовали себя как-то скованно и поминутно поглядывали на счетчик.
Погадаев стеснялся закурить, лишь Муромцев чувствовал себя непринужденно, словно и не знал другого транспорта.
Вытащив неизвестно откуда зеленую гаванскую сигару, на которой было почему-то написано «Амстердам», он серебряными щипчиками для ногтей откусил ее кончик и закурил, обдав пассажиров густым душистым дымом.
– А что, любезный, – обратился он к шоферу, – правда, что на трех вокзалах бля. ей, сколько душе угодно?
– Как не быть, – отвечал видавший виды пожилой шофер.
– А ты что, всех там знаешь? – продолжал интересоваться Муромцев.
– Как не знать, – отвечал шофер.
– А у которой мандавошки?
– Райку, что ли? Да кто ж ее не знает!
– А что, мил человек, у нее всегда мандавошки?
– А вы, чай, не поймали? – осклабился шофер.
– Он поймал, – Муромцев кивнул на покрасневшего Погадаева.
– Что ж теперь, бить ее? – спросил шофер. – У нее отец – генерал милиции.
– Ну зачем бить? – поморщился Муромцев. – В моем роду, а насчитывает он тринадцать столетий, женщин бить не принято. Познакомиться хочется поближе.
– Так бы и сказали, что «Ваше Превосходительство», – ухмыльнулся шофер. – Я ведь тоже не из простых.
– Да кто ж ты?
– Гришки Отрепьева внук.
– Ах ты, сукин ты сын! – радостно вскричал истопник. – А знаешь ли ты, падла, что из-за твоего деда в России революция случилась?
– Как не знать, – самодовольно усмехнулся шофер.
– Так ты монархист? – строго спросил Муромцев.
– Никак нет! Анархист я, – сказал шофер.
– Троцкист ты, – вдруг с заднего сиденья встрял в разговор спокойно до того слушавший их Малофей.
– Чтой-то он? – спросил Муромцева шофер.
– Осведомитель, – мигнул Муромцев. – Ему везде троцкисты мерещатся.
– Ну и компания! – воскликнул, не выдержав, Погадаев. – Взять бы вас всех сейчас тепленькими.