– А этот?
– Милиционер.
– Тьфу.
– Не бойся. Покажешь нам Райку – и катись на все четыре.
– Эх, родные, залетные! – вдруг заорал таксист, и машина, взревев, зацокала копытами по Комсомольской площади.
Компания вышла. Муромцев на ходу швырнул таксисту четвертную.
Они подошли к массивным дверям Казанского. За исключением опытного таксиста, всем казалось, что женщины, входящие и выходящие из здания, все поголовно бл…ди.
– Ну и бл…дские же рожи у советских баб, – осерчал Муромцев.
– Не кипятись, – прошептал таксист и повлек друзей к женскому туалету. Оставив их у окна, он заглянул в туалет и крикнул: – Райка!
Выбежала миловидная девушка и, увидев Погадаева, нырнула было обратно, но Муромцев уже держал ее за запястье железной рукой.
Обратно ехали молча. Девушка, правда, один раз обозвала Погадаева фраером и один раз – педерастом.
Погадаев молчал, словно говном пообедал. В остальном доехали благополучно.
Вышли из машины, и шофер спросил:
– А деньги? По счетчику надо бы.
– X. тебе, таксистская рожа! – весело шепнул Отрепьеву монархист Муромцев, и друзья радостно вошли в подъезд знаменитого театра.
А таксист, сжав баранку так, как сжимал грудь своей жены, когда она еще училась в десятом классе средней общеобразовательной школы, рванул с лязгом прочь.
– А я думала, на спектакль пойдем, – оказавшись в котельной, сказала девушка.
– Погоди, будет тебе «спектакль», – зло ответил Погадаев. – За все, сука, заплатишь.
Девушка прижалась к Муромцеву, а тот покровительственно обнял ее за пухлую грудку и сказал Погадаеву:
– Молодой человек, прошу вас соблюдать субординацию. – И добавил: – Если ты еще хоть слово вякнешь, недоносок, я из тебя вермишель сделаю. – Муромцев ласково улыбнулся девушке и увел ее для переговоров за печку.
Через некоторое время оттуда послышался шепот и какое-то чавканье. Погадаев с Бочкиным подумали: «Жрут чего-то». И обоим нестерпимо захотелось есть. Через несколько минут улыбающийся Муромцев вывел немного смущенную девушку из-за печки.
– Ну как? – спросили компаньоны.
– Согласна, – небрежно кивнул Муромцев.
– А ведь ее папаша-то, – прищурился истопник, – наш начальник.
– Пропал, – обмер Погадаев.
А Бочкин наконец снял шляпу и стал вертеть ее в руках, время от времени едва заметно кланяясь. Теперь на очереди было решить, как устроить знакомство.