Нагретый за день древний камень потрескивает,
сдерживая рвущийся наружу лёд, стремящийся к крошечным живым
искорками, словно сеть, опутавшим стены. Жизнь... тысячелетия она
пытается проникнуть в каждую трещину...
***
Довольный Эль-Саморен вернулся к ожидавшему его отряду,
на ходу завязывая кошелёк.
— На задний двор к выходу с летней кухни
сейчас принесут горячую воду, освежиться после дороги. А пока
моемся, приготовят ужин, — известил всех командир.
Эльфы обменялись одобрительными взглядами и дружной группой
вышли из зала, не забыв в этот раз забрать с собой и Катю. Они,
счастливо смеясь, зажгли несколько фонарей, и продолжая искренне
радоваться предстоящему, начали раздеваться. Катя, во вновь
стряхнувшем с себя грязь платье, ошарашено оглядывалась, стараясь
смотреть на живописно сваленные на лавку возле стены куртки и
рубахи, а не их владельцев, и крошечными шагами пятясь назад. Но то
и дело взгляд ускользал и пытался прилипнуть к телам мужчин, в
полураздетом виде не так уж и похожих друг на друга.
В неверном свете трепещущих огоньков тени превратили
истощённого Эль-Бондара почти в скелет, обрисовав обтянутые
кожей рёбра. Эль-Саморен выделялся среди остальных уродливыми
белыми и багровыми полосами, расчертившими спину и грудь.
А Эль-Ренко был просто худ, но весьма крепок. Только
Эль-Элитин не успел раздеться, когда, обернувшись, заметил
замешательство девушки.
— Командир, мы не учли одно маленькое
затруднение, — захохотал он, показывая на девушку.
— Я позабочусь?
— Хорошо, — чуть подумав и осмотревшись,
откликнулся Эль-Саморен. — Наша комната третья
от лестницы.
Эль-Элитин зачерпнул ковшом тёплой воды, обернув предварительно
ручку куском ткани, и, улыбаясь своей согревающей улыбкой, взял
Катю за руку и потянул за собой. Она с трудом оторвалась от
рассматривания спутников, принявшихся снимать штаны, и пошла
следом. Эльф провёл девушку мимо входа в общий зал на лестницу и
вверх, занёс воду в выделенную отряду комнату и поставил на
стол.
— Я подожду за дверью, — заверил он,
вкладывая в ладонь девушки застиранную чистую тряпочку.
— Потом меня сменят, поэтому можете не слишком
торопиться.
Эль-Элитин вышел, оставив Катю одну и плотно прикрыв тихо
скрипнувшую дверь. Девушка рассеянно перевела взгляд с низкого
и узкого входа на свою руку, ещё окутанную теплом чужих
ладоней, и запоздало улыбнулась. Она положила тряпочку рядом
с водой и начала раздеваться. Непослушными пальцами
с трудом распутала затянувшийся за эти дни узел
на шнуровке на боку, потом уже уверенней расправилась
со второй стороной и выбралась из платья. Одежда
повисла на одной из трёхногих табуреток возле стола,
и почти сразу к ней присоединилась нижняя рубаха, мокрая
от пота, а рядом упали сапоги.