Увы, телеграмма не соврала. Правда к его приезду, мать уже
успели похоронить, но это и правильно, учитывая, начало июня и жару
под сорок градусов. Посетив местное кладбище и помянув свою
безвременно ушедшую родительницу, Генка начал решать текущие
вопросы.
С одной стороны, оставаться здесь, не было никакого смысла,
потому как работы не имелось и даже не предвиделось. Сунувшись к
начальнику местной станции, который также заведовал отделением МТС
с его единственным трактористом, тут же получил прямой отказ,
мотивируя это тем, что местный тракторист – Тарасыч, хоть и вечно
пьян, но с другой стороны родня, а учитывая то, что другой работы в
поселке нет, приходится держать именно его, потому как родня это
святое, а все остальное, дела житейские, и как-то все же делаются.
В колхозе, тоже были все места давно заняты, и распределены между
родственниками. Правда можно было найти, нечто похожее на подпаска,
с минимальным окладом и работой на свежем воздухе, то есть с начала
весны и до поздней осени на выпасе огромного стада баранов голов
под тысячу, но подобное предложение годилось, во время летних
каникул в школе, но никак не сейчас, когда нужно было как-то
обустраивать свою жизнь. И потому, ловить здесь, в поселке, по
большому счету было нечего.
И тут к нему подкатил один из председателей местных колхозов, с
«выгодным» предложением продать ему дом.
- Ты же все равно сейчас уйдешь в армию, работы здесь нет, я
могу тебе предложить должность подпаска в колхозе, но ведь это тебя
не устроит, верно? А так я тебе предлагаю восемьсот, ладно тысячу
рублей, и ты отдаешь мне свой дом. Сын недавно женился, ему дом
нужен, а ты все равно сюда не вернешься. А дом пропадет. Ты
подумай, цена хорошая.
Цена, хоть и была не «хорошая», а честно говоря откровенно
грабительская, но Генка все же согласился. Во-первых, потому, что
действительно вскоре предстояло идти в армию, и, следовательно, не
согласись он с этим предложением сейчас, неизвестно, что будет
потом. За два года дом может просто рухнуть или сгореть, без
пригляда, и тогда он останется вообще ни с чем. А во-вторых, даже
если он откажется и начнет искать покупателя самостоятельно, не
факт, что успеет продать его до призыва, да и покупатели, зная, что
ему вот-вот идти в армию, тоже не дадут нормальной цены. Правда все
же ему удалось выговорить, что тысяча, это только цена дома, а все
остальное находящееся в нем, идет за другие деньги. Председатель
усмехнулся и пожал плечами, уверенный, что за такой короткий срок
продать что-то существенное он просто не успеет. И на этом разговор
и завершился. Правда Генка уже на следующий день оформив у того же
председателя колхоза все бумаги, получил причитающиеся ему деньги,
и выговорил условие, что до отъезда будет жить в доме, потихоньку
распродавая свое имущество. Председатель согласился. В конце
концов, неделя не такой большой срок. И даже если часть мебели
уйдет на сторону, все равно большая часть останется на месте.
Разумеется, что-то придется и купить, но здесь не особенно обращали
внимание на то, как тебе досталась та или иная вещь, и считалось
вполне приемлемым носить чужую одежду, доставшуюся тебе за
бесценок, для каких-то работ по хозяйству. А Генка, проявляя не
дюжие способности торговца успел за отведенное время продать
практически всю имеющуюся в доме мебель, одежду, и почти все книги,
которых в доме было очень много. Заведуя клубом, мать постаралась
собрать все самое ценное именно у себя дома, и сейчас, только
благодаря книгам, и частично мебели, он выручил, как минимум ту же
сумму, что получил за дом. И получил бы гораздо больше, но время
поджимало и какую-то часть книг, пришлось отдавать под честное
слово, на выполнение которого он не особенно надеялся. Деньги же
были положены на срочный вклад в сберегательную кассу. Резонно
предполагая, что в армии они ему не понадобятся, Генка решил, что
за два года если сумма и не особенно увеличится, все же пять
процентов это не особо великие деньги, то хотя бы сохранится в
неприкосновенности, а уж после армии, он решит, как лучше этой
суммой распорядиться. После чего, закинув за плечи старенький
рюкзак с парой любимых книг, и несколькими памятными вещами, сев на
проходящий поезд отправился в областной военкомат города Мары, где
пройдя медицинскую комиссию и перекантовавшись в течении недели,
был посажен на поезд и отправлен на службу в Советскую Армию.