- Ври, да не завирайся, - отмахнулась я.
Ну её, эту мерзкую склочную бабу. Не до неё сейчас.
- Пелагея, есть у кого лодка? Если я смогу дать знать мужу, он
встретит и всё оплатит.
- Какому ещё мужу, совсем свихнулась! – завопила тощая госпожа
Трезон.
- Госпожа Женевьев, да что вы говорите такое, господин маркиз
давным-давно отдал богу душу, как тогда под Рождество переел – так
и отдал, и даже королевский целитель его не спас, вы что, совсем
ничего не помните? – Марья, вышедшая из дома с какой-то одеждой в
руках, чуть не плакала.
- Всё она помнит, просто врёт! Потому что она всю жизнь врёт!
Всем врала! И мужу, и королю, и на следствии врала тоже!
- Бога побойся, кто может на следствии соврать, там маг на тебя
смотрит и всё про тебя сразу знает! – не сдавалась Марья. – Сразу
видно, ничего ты о том не знаешь! А я там была, и меня тоже
допрашивали! А ты так, примазалась! И ещё неизвестно, что тебе
здесь понадобилось, и чем ты там провинилась – потому что добрых-то
людей сюда не шлют! Только закоренелых преступников и невинно
оговорённых, как госпожа Женевьев!
- Маг может соврать другому магу! А у неё – вся родня из
магов!
- Да у неё ни капли сил-то и нету, в детстве были, а потом –
нету! Госпожа Женевьев – не маг!
- Врёшь ты всё!
Ну вот, ещё каких-то магов приплели. Ладно, пусть орут, а я
добрела до Пелагеи.
- Я понимаю, что ты уже многое сделала для меня, но если ты
поможешь ещё раз – я не останусь в долгу. Мы богаты, мне есть, чем
заплатить. Или купить, или договориться. Я умею.
- Сядь, болезная, - вздохнула хозяйка, и показала на свободный
чурбачок. – Передохни.
Но я не хотела сидеть, я хотела понять, что тут творится, и как
мне попасть домой. Я побрела дальше – за угол, наверное, там есть
ворота или калитка?
Там были ещё постройки, наверное, в них кладовые и скотина? Или
что тут у них? Вообще обуться надо было, босиком я ходить не умела
и не умею.
Так, вон там, кажется, калитка. Я дошла до неё, хотела открыть…
и чуть не получила по лбу, потому что калитку открыл кто-то
снаружи.
Я увидела высокого мужчину в чёрном вылинявшем долгополом
одеянии. Он с удивлением вытаращился на меня – что это тут такое.
Взгляд прозрачных серо-зелёных глаз меня всё равно что наизнанку
вывернул и потом обратно свернул.
- Что за шум тут у вас посреди белого дня? – спросил он
сурово.