— Удивительно, но вас не кусают комары, — сказал мне Гоголь.
Наблюдательный, однако. Вечерело, и комары, дотоле летавшие
поодиночке, начали атаку батальонными группами.
— Секрет прост! — я показал помадницу, крохотный золотой
флакончик со звездой Соломона, исполненной мелкими бриллиантами на
крышечке. Челлини. Дубликат, конечно.
Снял крышечку. В помаднице была, понятно, помада, но не
косметическая, а отгоняющая насекомых. Её, именно эту, создадут
через двести лет, но кто считает. — Из бразильского цветка помадка.
Очень её комары и прочие кровососы не любят. Попробуйте, — я
протянул Гоголю флакон.
Тот посмотрел с сомнением. Помадки всей — сорок гранов.
— Разрешите мне, — я коснулся указательным пальцем средства, и
перенес на запястье Николая Васильевича самую малость. А много и не
нужно. — Подождите пару минут, и увидите.
Увидели все: через две минуты комары стали облетать Гоголя
стороной, как былые приятели избегают уволенного за долгий язык
титулярного советника.
Тут и юные дамы подставили ручки. Не жалко, пользуйтесь.
— Удивительно! Чего только нет на свете! — сказала Александра
Николаевна.
— Собственно, это род персидского порошка, только очищенный, и
травы особые, бразильские.
— Я о флаконе, — ответила Александра Николаевна. — Позвольте
посмотреть поближе.
Я передал ей помадницу.
— Очень, очень изящно. Это делают в Бразилии?
— Нет. Это подарок жены, на дорожку, — я нарочно упомянул жену.
Чтобы в отношении меня планов не строили.
— А жена...
— Жена, урожденная виконтесса душ Сантуш, получила флакон от
родной тети. А вообще вещица когда-то принадлежала прапрапра,
герцогине д’Этамп, подарок Франциска Первого, работа Бенвенуто
Челлини. Так гласит фамильная легенда.
— Ваша жена такого древнего рода? — опять не удержалась от
нескромного вопроса Александра.
— Все относительно. Магели тоже не вчера вписаны в Готский
альманах, мой предок бок о бок воевал с Ричардом Львиное сердце, а
я в нашем роду тридцать седьмой барон. Что с того?
— Не скажите. Гордиться славою своих предков не только можно, но
и должно, — вернувшийся Пушкин вступил в беседу.
— Крестовые походы отсюда, из этого сада кажутся романтическими
и возвышенными, — ответил я, — на самом же деле это был
обыкновенный разбой. Чем гордиться?
— Как — разбой? Освобождение Гроба Господня есть обязанность
каждого христианина! — возразила Загряжская. Возразила не
запальчиво, а, скорее, полемически. Для поддержки разговора.