Я подождал минут десять. Потом развёл костёр, перекусил тушёнкой
и, не спеша, напился чая.
Залил костёр водой, закинул ружьё за плечо. И пошёл в сторону
базы Жмыхина.
Я не доверял Жмыхину. Что бы он там ни говорил, но стрельба на
озере под носом у егеря требовала, как минимум, проверки.
Минут через сорок я подошёл к кордону. Не выходя из-за деревьев,
стал присматриваться.
Дом самого егеря располагался чуть в стороне. В отличие от
дощатого засыпного здания базы, он был срублен из хороших сосновых
брёвен. Возле дома копались в пыли куры. Позади, рядом с
дровяником, был пристроен просторный вольер, в котором бегали две
западно-сибирские лайки.
Возле причала, который выдавался далеко в озеро, сушились на
берегу несколько перевёрнутых лодок.
Была у меня мысль подойти к базе поближе и посмотреть — нет ли
гостей. Но из-за собак от неё пришлось отказаться. Они наверняка
поднимут шум. И тогда придётся объясняться со Жмыхиным. А ссориться
с коллегой на ровном месте мне не хотелось.
Поэтому я не стал выходить из леса. Обошёл базу по широкому
кругу и вышел на ту самую просёлочную дорогу, про которую говорил
егерь. Судя по карте, она шла из Светлого и утыкалась в болото за
озером, где превращалась в обычную тропинку.
От дороги в сторону базы отходил заезд. На рыхлом сухом песке я
отчётливо увидел следы автомобильных шин. Они проходили поверх
мотоциклетных следов.
Судя по всему, машина проезжала в обе стороны. На базе я её не
видел. Значит, приехала и уехала.
Может быть, это были те самые рыбаки, а следы сохранились с
воскресенья? Интересно, а был в этом мире дождь в воскресенье, или
в понедельник? Я сделал в памяти заметку, что неплохо бы об этом
узнать.
***
Домой я вернулся поздно. Деревня уже спала. Небо на севере
потемнело. Зато скопившиеся на западе облака горели нежно-розовым
светом.
Я толкнул калитку, мечтая только о том, чтобы опустить ноги в
таз с холодной водой и что-нибудь съесть. Вчерашняя картошка с
сардинами подходила идеально. Я бы её даже жарить не стал.
Двор был чисто выкошен. Бурьян и лопухи лежали ровными рядами.
Остро пахло скошенной травой.
На завалинке, зажав между колен косу, сидел председатель
сельсовета Фёдор Игнатьич.
— Поздновато бродишь, Андрей Иваныч, — сказал он. — Я тут у тебя
похозяйничал немного. Ты не против?