— Спасибо, Фёдор Игнатьич!
— На вот, похлебай!
Он показал на кастрюлю, которая стояла рядом с ним.
— Да завтра кастрюлю вернуть не забудь. А миску сейчас заберу.
Супруга спрашивала.
В кастрюле плескался наваристый борщ. Тёмно-красный, с жёлтыми
кружками застывшего жира.
Придётся топить печку!
Я сглотнул и повторил:
— Спасибо, Фёдор Игнатьич!
— На здоровье, Андрей Иваныч! В дом пригласишь?
Мы прошли в дом. Фёдор Игнатьич тяжело опустился на табурет.
— Устал за день, — пожаловался он, наблюдая, как я растапливаю
печь. — Попросить тебя хочу, Андрей Иваныч.
— О чём, Фёдор Игнатьич?
— Как тебе сказать... Василий Ильич — он наш был егерь, местный.
К нашим охотникам относился с пониманием. Ты не подумай —
браконьерство не поощрял! Но, сам понимаешь — всякое бывает. Я за
всеми углядеть не могу. Ты если из наших кого поймаешь — можешь
сначала меня оповестить? А уж потом своё начальство? Может, мы
между собой это порешаем. Ты не думай — покрывать я никого не
собираюсь. Но и сор из избы выносить неохота без нужды.
Я поставил кастрюлю с борщом на плиту и сел напротив
председателя.
— Давайте договоримся так, Фёдор Игнатьич. На днях соберём всех
охотников, и я с ними поговорю. Обсудим трудодни. Сено нужно
косить, солонцы подновить. Веников заготовить. Думаю, там всё и
решим.
— Хорошее дело, — отозвался Фёдор Игнатьич. — Давай тогда я
завтра после обеда всех и соберу в правлении. И сам приду.
— А вы тоже охотник, Фёдор Игнатьич?
— Да когда мне! — улыбнулся председатель.
— А давайте борщ пополам? — предложил я. — А то мне одному
много. Заодно и кастрюлю сразу заберёте.
Я разлил борщ по тарелкам.
— Извините, хлеба нет.
— Ничего. Мы и без хлеба навернём!
Борщ был такой — язык проглотишь! С курятиной, с зажаркой из
лука и морковки, с кусочками свиного сала.
Против воли я хлебал торопливо, обжигаясь. Фёдор Игнатьич ел, не
торопясь, аккуратно дул на каждую ложку.
Я наклонил тарелку и аккуратно вылил в ложку последние капли
борща.
— Тогда завтра после обеда я у вас в правлении, Фёдор
Игнатьич!
Но на следующий день случилась неприятная история.
Наутро я проснулся поздно — будильник показывал восьмой час
утра. Забыл завести с вечера!
Сегодня я собирался пройти вверх по течению Песенки к шоссе на
Ленинград, где заканчивался мой участок. Но туда только в одну
сторону километров восемь, да столько же — обратно. До обеда теперь
никак не успею.