- Ну, ладно, Мариш, пора вставать, - сказал я, меняя тему
разговора. – А то твоя мама всех наших работников с потрохами
съест. Они и так от нее уже стонут.
И я присел на край мягкой кровати, помог подняться Марине. Она
накинула теплый халат, влезла в тапки и как перекормленная гусыня
потопала, переваливаясь к двери. Держалась одной рукой за бок, а
другой искала во мне опору. Я помог ей спуститься вниз, где мы и
встретились с давно бодрствующей тещей.
Ольга Даниловна после раздачи очередной порции взбучки пребывала
в благостном настроении. Даже улыбнулась мне, переняла любимую
дочу, проводила за локоток к столу и насильно, не терпя возражений,
усадила на стул. Пододвинула стакан парного, еще теплого молока с
непередаваемым для городского жителя запахом и командирским тоном
приказала:
- Пей.
Маринка поморщилась, отвернулась в сторону.
- Не хочу.
- Пей, тебе надо. Хочешь, не хочешь, а надо. Тебе полезно.
- Да не хочу я, мам. Не буду я его пить, - возразила Маринка. А
по ее лицу я видел, что она даже смотреть не может на этот стакан с
парным молоком. Она даже отодвинула его в сторону. – Не буду я это
пить. Кофе хочу.
Ольга Даниловна возмущенно всплеснула руками. Открыла было рот,
чтобы возразить, но я успел ее перебить, спасая супругу от
неминуемых нравоучений:
- Плохо ей от молока, рвет сильно.
И теща замолчала, села рядом с дочерью на стул.
- Кофе вредно для ребенка – сказала она через несколько
мгновений тишины, пытаясь настоять на своем. – Нельзя тебе его
пить.
- А мне нравится, - упрямо ответила моя супруга и громко
позвала, - Зина!
И в ту же секунду дверь в столовую распахнулась и вошла Зинаида
с подносом в руках, на котором стояла дымящаяся чашка крепкого кофе
и свежая, еще горячая сдоба. А рядом лежала свернутая газета.
Она-то успела выучить привычки своей хозяйки. Демонстративно
поставила поднос на стол и, втайне усмехаясь матери Марины,
сказала:
- Вот, Марина Степановна, кофе как вы любите, очень крепкий.
Булочки только из печи, еще не остыли, - и, развернувшись,
победоносно ушла. Утерла нос моей теще.
- Ну, хоть ты-то ей скажи, - обратилась вдруг ко мне за помощью
Ольга Даниловна. – Ведь вредно же кофе пить беременным.
Я лишь развел руками. Я с ней был согласен и я сам давно говорил
своей супруге, что она напрасно поглощает кофе в таком количестве.
Это ведь действительно вредно. Но и меня Маринка не слушалась,
делала все по-своему. Очень уж упряма она была. И потому моей теще
ничего не осталось сделать, кроме как тоже развести руками. А
супруга моя, добивая мать, взяла свежую прессу и, развернув,
демонстративно углубилась в чтение. Лучше бы она этого не делала.
Ольга Даниловна мучительно застонала и, не терпя такого поведения,
поспешила выйти, громко хлопнув дверью. Я проводил ее взглядом.