- Да нет же, - резко махнул рукой Мишка. – Вы меня не понимаете!
Я не предлагаю ввязываться в это дело, я предлагаю просто показать!
Визуально оформить идею и обыграть ее в фильме. Родить ее и
показать людям. А там пусть сами решают, надо это им или нет. Я же
просто прошу у вас придумать саму идею! И ничего более.
Мишка был убедителен. Хотя, я скорее полагаю, что свою роль
сыграло начальственное положение. И мужики, натужно скрипя мозгами,
включились в обсуждение. Ни шатко, ни валко было обдумано несколько
идей, но все они в итоге упирались в стену крайней бедности самих
крестьян, в их систему общины и в собственные скудные знания в этом
вопросе. Минут через двадцать крайне непростого обсуждения
Мендельсон в горячке воскликнул, указывая трясущимся пальцем на мою
персону:
- А чего мы тут мозги ломаем? Вона, у Василь Иваныча тесть
прямиком из самых что ни на есть настоящих крестьян в люди выбился.
Пускай он и у него и спросит что им надо! В конце-то концов, чего
мы тут мучаемся?!
И все хором посмотрели на меня.
- А и вправду, - задумчиво протянул Мишка. – Может, ты
поговоришь с ним, а?
Я обвел взглядом мужиков. Разгоряченные мозговым штурмом,
возбужденные и слегка усталые. Обсуждаемая тема оказалась настолько
не из их области, что каждый желал как можно скорее от нее
отделаться. Мендельсон так тот вообще смотрел на меня с
надеждой.
- Ну, ладно, поговорю, - пообещал я, пожав плечами. – Делов-то….
А вообще тебе, Мишка, надо бы обратиться в какой-нибудь
университет, что занимается этим вопросом. У тебя язык подвешенный,
ты с ними быстро сговоришься. Да и подскажут тебе там по-настоящему
дельное, не то, что мы.
Мишка, почесав бритую щеку, согласился со мной:
- А что, тоже дело. Так даже лучше будет. Наверное…, - и
поморщившись от морозного воздуха, выдохнул. – Ладно, думаю, что мы
все уже обсудили. Предлагаю пойти в дом, а то что-то холодновато
стало. Там наши женщины уже, наверное, нас заждались….
И мужики, облегченно выдохнув и повеселев, поднялись.
Раскуренные сигары нашли свой последний приют в пепельнице, а
золотой червонец, что гонял меж пальцев наш генеральный, утонул в
бездонном кармане шубы. Хлопнув весело в ладоши, Яков вышел из
беседки и первым пошел к дому, утягивая за собой остальных. Мы же с
Мишкой, чуть задержались, подождали, когда святая троица отойдет
подальше. И только тогда Мишка огорченно сказал мне: