Я вышел на террасу дворца и после
порыва холодного ветра, сбившего дыхание, сон покинул меня
окончательно. В это раннее весеннее утро чувствую себя почти
счастливым. Ведь вчера в порт пришел корабль из Херсонеса и
оказавшийся там случайно, не нарочно - как сам он объяснил
мне, Лид купил особого раба. Этот пройдоха - мой собутыльник имеет
какие-то темные делишки с кем-то из надсмотрщиков над худыми и
мрачными рабами от зари до зари копошащимися в рыбозасолочных
сараях. Я предпочел не вмешиваться в эти его дела. И как оказалось
– правильно. Судьба-злодейка вернула нам Авасия. Как парень стал
рабом, пока не знаю. Мой друг и телохранитель вчера выглядел
неважно. Воспаленные веки и глаза-щелочки, он так и не смог
их открыть. На его щеках отпечатались складки парусины, на которой
он лежал и я, едва увидев его, принял эти полосы за страшные шрамы.
Услышав мой голос, он заплакал. Утешать его я не стал. Стоял и
смотрел на желтое лицо в черноватых пятнах подсохшей крови,
перебитый нос и жидкие длинные усы, всклоченную бороденку, которую
он постоянно чесал. Когда Авасий протянул ко мне чудовищно черные
руки, настолько грязные, словно обросли водорослями, я
почувствовал, как от него омерзительно пахнет и сдался: приказал
Лиду позаботиться о товарище, отложив все вопросы на завтра.
Надеюсь, сегодня узнаю что-нибудь об Алише и нашем ребенке.
Тревожусь не только я. Фароат появился из закоулков совместного
разума и солидарен со мной - повод для тревоги есть!
Когда-то, в прошлой жизни, меня
называли другим именем. Помню как получил предписание и спускаясь
по лестнице, кивнул козыряющему мне милиционеру, а в голове
шевельнулась идиотская мысль, что, быть может, я иду по этим
ступенькам последний раз, что сам того не подозревая, ухожу туда,
откуда нет возврата. Чутье?..
Потом было долгое путешествие на
поезде, самолете и автомобиле к центру Европы и провал миссии.
Думаю, что тогда в Мюнхене вместе с Петром Охрипенко, к ликвидации
которого готовился столь усердно, я тоже умер, получив пулю в
затылок. Догадываюсь, что каким-то невероятным образом мое
сознание или душа в тот момент овладела телом юноши-скифа, которому
досталось по голове камнем от пращника-меланхлена. И теперь оба
наши сознания уживаются в одном теле. Впрочем, Фароат почти никак
не пытался повлиять на мои решения, а иногда, когда дело касалось
его возлюбленной Алиши, то я сам уступал ему и будто крепко
засыпал, без сновидений. Полагаю, что Фароат легко мог бы
избавиться от соседа-вселенца, но парень искренне считает
меня чем-то вроде голоса Бога в своей голове и млеет - тогда
действую я.