- Сынок,
проснулся? – слышу тихий голос тестя, - Крепко ты спал. Я, как и
все старики, лишь первый сон так могу. Потом ворочаюсь. Вставай
сынок. Под утро греки приходили. Трое конных и один пеший. Они
догадались, что нас много и отступили. Я за ними Тираса послал. Он
уже вернулся. Те греки живут неподалеку в большом каменном доме.
Поскачем к ним, как думаешь?
Думалось
мне тяжело, но и без размышлений было ясно, что эллинов нужно
оставить в покое. Труженики они, пахари, к тому же бедные, как и
все в этом краю и даже в самой Феодосии, но объяснить это тестю
почему-то не мог. Думал и злился: «Нас ждут великие дела, а
родственничек хочет устроить маленькую бесславную войнушку.
Наверняка и его воины не поймут, если я откажусь и запрещу тестю
разорять усадьбу. Эх, в последний раз!»
- В
последний раз…
- Что,
сынок?
- В
последний раз, отец, я сделаю то, что сам не собирался!
Артаз
грустно улыбнулся и пробормотал:
- Ночью ты
был другим, хорошим…
- А когда
золотом тебя одарил и возвысил, каким я был?!
Наверное,
перегнул палку: Артаз испуганно посмотрел на меня, и я заметил, как
меняется его взгляд, будто до тестя дошел смысл сказанного и он
пришел в ужас, точно пес, нечаянно укусивший своего хозяина.
Старик, похоже, сам не понимал, что происходит в его голове и
сердце. Пожалел его, поднявшись на ноги, обнял и прошептал на
ухо:
- Один ты у
меня из родных остался, прости, если обидел. Нам нужно поспешить. У
Счастливой, наберем из прекрасноконных и номадов армию и обрушим
тысячи стрел на стойбища меотов. Там захватим много рабов, добудем
богатство и славу. Подумай сам, что можно взять у бедных
пахарей?
По щекам
Артаза текли слезы – так тронули старика мои слова. А лицо его
теперь было таким, будто он наслаждался моим голосом.
- Ты прав,
Фароат. Буду теперь слушать тебя как пати, а любить как
сына!
***
Под
копытами стучали камни, чавкала глина у пересыхающего озерца,
шуршала высокая трава – сколоты ехали не таясь, не спеша,
переговариваясь между собой. Я не слышал, о чем они говорили,
потому, что замыкал кавалькаду и не прислушивался.
Дом греков
возвышался на плоском, распаханном бугре. Он хоть и был выложен из
камня, но выглядел приземистым, будто врос от времени в холм.
Неподалеку возводился фундамент нового жилища. Не такими же и
бедными как я думал, оказались несостоявшиеся грабители!