- Сын, - прошептала она ему на ухо - у
нас родился сын.
И я не помню таких замечательных
чувств, что переживал в тот момент Фароат – такого блаженства,
такой сладкой пустоты, свободы и легкости во всем теле. Он был
счастлив и от близости любимой и от этой чудесной
новости.
- Покажи!
Алиша подняла вверх руку и девушка из
ее свиты тут же поднесла закутанного в шелковую ткань младенца и
передала его матери. Она взяла ребенка на руки и показала Фароату.
Малыш лежал беззвучный, как кукла, только у самого его личика едва
приметно светлел пар.
- Какой красивый! – прошептал Фароат и
наклонился над ним.
- Весь в тебя!..
Малыш открыл глаза, и парень едва не
задохнулся от восторга:
- Нет, не в меня. Он на тебя
похож!
Действительно лицом новорожденный был
удивительно красив, как и его мать: кожа гладкая, будто фарфоровая,
глаза ярко-синие, волосы густые, темные. Алиша видит, что Фароат
доволен и сама радуется, улыбается.
- Пойдем кормить сына.
Они присели на войлочную подстилку у
громадного деревянного колеса царского возка, почему-то стыдливо
повернувшись к Фароату спиной, Алиша принялась кормить ребенка.
Парень робея, все же взял ее за плечи и развернул к
себе.
Мальчик деловито сосал грудь, а
счастливые родители с умилением на него смотрели и молчали. Еще
Фароат поглядывал на Алишу, любовался ее лицом: высоким лбом,
чуточку упрямыми, красиво очерченными губами, густыми бровями,
черными ресницами.
После ужина они уложили малыша в
люльку, хорошенько утеплили его со всех сторон и сами легли
спать.
В наступившей темноте лишь
масляный фонарь отбрасывал на доски высокого борта кибитки желтый
кружок света. Постель была мягкой и теплой.
- Ты насовсем вернулся? – спросила
Алиша.
- Нет. Служу я теперь царю Боспора.
Приехал тебя повидать и войско собрать, – хвастливо ответил ей
Фароат.
- Как же я буду без тебя,
Фароат?
- Со мной поедешь. Будешь во дворце
жить и царя каждый день видеть…
Алиша резко села, а потом,
наклонившись, закрыла ему рот поцелуем. Он ласкал ее бережно, а она
не хотела этой бережности. Снова за пацана пришлось отрабатывать
мне. После той ночи решил, что буду верен Алише и стану любить
только ее.
***
Наступило
утро. Меня разбудил не рев ребенка, от которого я просыпался
несколько раз за ночь, а гулкий рокот бубна и визжание флейт. Ни
плач, ни скорбные стоны и отчаянный вой, а звуки праздника. Алиша
крепко спала и я, стараясь не потревожить ее сон, выполз из
кибитки. Одна из служанок жены уже ожидала у выхода. Увидев меня,
она спрятала за отворотом халата личико и поклонилась. Я кивнул в
ответ и услышал бодрый голос Лида: