За воротами
крепостицы меня обняла и успокоила сверкающая весенняя свежесть,
лезущая отовсюду трава, серые просыхающие бревна и легкий, после
дыма костров – ненасытимый весенний луговой дух.
Стража,
вооруженная и защищенная на эллинский манер копьями в панцирях,
поножах и в шлемах с гребнями из конского волоса, раздалась в
стороны.
Впереди
остался стоять приземистый человек, одетый как знатный сколот в
цветные анарексиды, красную рубаху и сапоги. В его ушах
поблескивали золотые серьги, а на тиаре бляшка. Я решил, что меня
встречает тот самый Полидорус и искренне улыбнулся предводителю
каллипидов.
- Привет тебе,
Фароат! – крикнул он. – Сойди с коня, проходи, садись к
огню.
Мы спешились и
отдали своих коней страже. У костра были постелены прямо на землю
выцветшие шерстяные плащи. Я не стал артачиться и первым прилег к
мерцающим поленьям. От вкопанного в огнище горшка пахло кашей и
мясом. Вкусно пахло.
Каллипид сам
наполнял глиняные миски едой и подавал нам, как почетным гостям.
Какая-то старуха, прислуживающая ему, раздала по луковице и по
лепешке. Не густо, но и не пусто. Тогда я заметил, что колечко у
сколота на пальце тоненькое, бедненькое, как и серьги. Не богат он,
хоть и знатен, коль носит золото.
Полидорус
оказался словоохотливым:
- Я не забыл
своих обещаний архонту и с радостью провожу тебя к сарматским
царям, - сказал он, не переставая есть. – Архонт говорил, что
Фароат, этот прекрасный юноша, заслуживает многого. Ты будешь
выезжать на охоту в свите сарматских царей на добром коне, и
пировать вместе с ними как равный, а я буду при тебе
наставником!
Вот как,
значит? Наставником! Я и бровью не повел после его слов. Хорошо
пережевывал мясо и размышлял: доминировать ведь можно по разному.
Например, силой принудь кого-либо к подчинению или нарочито перед
тем, кого хочешь подчинить показать жестокость к чужаку, а можно
обойтись и без насилия. Достаточно стать тем, кто дает благо или
блага, стать подателем благ. Интересно как ты Любитель подарков
запоешь, если я сделаю тебе царский подарок?
Даю условный
знак Лиду, и тот зовет с собой грека, будто в помощь. А сам
спрашиваю Полидоруса:
- Скажи мне
кому бы ты сам хотел служить?
Его ответ был
для меня важен. Скажи он, что только себе и мне пришлось бы менять
план. Но каллипид простодушно ответил: