Проснулась от раздирающей головной
боли, пульсирующей в висках. Попыталась разомкнуть глаза, но
яркий–белый свет больно ударил, заставляя со стоном снова их
сомкнуть.
— О, вира, вы проснулись, — прозвучал
низкий, женский голос, почти у самого уха, отзываясь новым
пульсаром боли.
Кто–то положил на лоб прохладную
ткань, прижимая ладонью.
— Спасибо, так лучше, —
поблагодарила, голос свой при этом не узнала: он был неестественно
хриплым, а во рту ощущался привкус металла.
Вторая попытка увидеть белый свет
оказалась более удачной и, чуть проморгавшись, я, наконец, смогла
разглядеть того, кто мне помогал.
То была женщина, лет сорока на вид,
полновата, но не лишённая красоты, она смотрела на меня медовыми
глазами, обрамлёнными длинными, пшеничного цвета ресницами, а чуть
пухлые губы мягко улыбались, выделяя розовые щёки на круглом
лице.
— Целитель сказал, постоянно менять
компресс, — не убирая улыбки, ответила она на благодарность.
— Целитель? Вы что, ещё прибегаете к
помощи целителей, — это меня очень удивило: кажется, я и слово–то
такое только в книгах читала, да в дурацких эзотерических передачах
слышала.
— Конечно, вира, а к кому же
обращаться за лечением?
К врачам, — попробовала даже брови
возмущённо свести, но ненадолго отступившая боль сразу напомнила о
себе.
Я прикрыла глаза, судорожно
вспоминая, видела ли я больницу в селе.
Видела, точно видела: небольшое
серое, двухэтажное здание, ярко–синяя табличка с надписью
«Областная поликлиника №1» и старая, серая «таблетка» скорой помощи
с красным крестом на жестяном боку, стоящая во дворе.
— К кому? Не знаю таких, — ответила
моя сиделка так, будто впервые услышала это слово.
— Ну как же, люди в белых халатах,
работают в больнице…
— Я лучше магистра Вериоса позову, —
забормотала женщина и, быстро поднявшись, приподняв при этом подол
непривычно длинного платья, поспешила скрыться за дверью.
— То есть магистратура у вас есть, а
кто такие врачи, вы не знаете?, — прохрипела ей вслед.
Оставшись одна, я, с трудом
поворачивая голову, начала оглядываться.
Лежала я на кровати в небольшой,
светлой комнате. Рядом стояла прикроватная тумбочка со стоящей на
ней глиняной тарелкой: видимо, с тем самым компрессом. По правую
руку находилось окно, закрытое лёгкими, белыми занавесками в пол,
чуть колышущимися от незаметного потока воздуха. Напротив кровати
стоял большой, старинный, деревянный шкаф с резными дверцами, а
рядом — такой же по стилю комод или столик с ящиками, со стоящим на
нём зеркалом. У стены со стороны двери стояло высокое кресло:
такие, кстати, последнее время были довольно модными, но и эта мода
вернулась к нам из прошлого. Стены были покрыты светлыми обоями с
шёлковым переливом, что было на полу, но мне видно не было.