— А если она откажется от откупа? —
произнесла уже чуть спокойнее, но всё ещё злясь на него.
— Я сделаю всё, чтобы не
отказала.
— И всё же, что будет — откажись она?
— настаивала я.
Рэйсон глубоко вздохнул, опустив
голову, как нашкодивший ребёнок.
— Я должен буду жениться на ней, так
как выбор был мой, — несмело признался он, вновь причиняя острую
боль в районе груди.
— И кем тогда ты хотел, чтобы я для
тебя стала? Любовницей? — выдернула свои руки из его, скрестив их
на груди. — Ну, уж нет, простите, увольте: чужие семьи я не
разрушаю, даже по большой любви на такое не пойду.
Он вновь посмотрел на меня, в
серебряных глазах будто засветилась надежда.
— Она пропала бесследно, и даже герб
её семьи не помог мне её отыскать.
— У неё ещё и герб есть? — всплеснула
руками. — Куда нам безродным! Впрочем, это ничего не меняет, ты
несвободен!
— Пока, — теперь уже он сжал
кулаки.
— Ты несвободен и должен был сказать
об этом раньше! — почти прокричала.
И только я произнесла последние
звуки, как экипаж дёрнулся, останавливаясь, ставя точку в нашем
разговоре.
Дверца тут же раскрылась, приглашая на выход.
Я резко вскочила, намереваясь скорее
сбежать из этого давящего пространства.
— Амалия, мы ещё недоговорили, —
попытался удержать меня Рэйсон, поймав мою ладонь в свою.
— Нам не о чем разговаривать, по
крайней мере, год, — зло прошипела, высвобождаясь.
Как слетела с чуть не убивших меня до
этого ступенек, не помню: похоже, сигани я сейчас со скалы, и не
заметила бы.
Остановились мы, как оказалось, у
внушительных размеров, двухэтажного особняка.
Тиберий, няня Нина и прыгающий от
нетерпения Маркус уже встречали нас.
— Что за хмурые лица? — недовольно
покачал головой старший Эриз. — Я думал, ваша размолвка — в
прошлом, и вы забыли то недоразумение.
— Боюсь, виэр Тиберий, Ваш брат —
одно сплошное недоразумение, — не скрывая злости, выдала ему в
ответ.
Шагнула к Маркусу и нянюшке, оставляя
братьев чуть позади.
— Неужели так скучал? — улыбнувшись,
начала разговор с мальчиком.
— Очень, — запрыгивая ко мне на руки,
он крепко поцеловал меня в щеку. — Без тебя совсем грустно, —
лукаво улыбнулся.
— Ну и лиса же ты, — покружилась с
ним на месте.
Заливистый смех Маркуса отодвинул
тяжесть в груди на задний план, позволяя, наконец вздохнуть.
— Идём, я покажу свою комнату, —
спрыгнув с рук, он потянул меня в дом.