— Рэйс, её нет, — тяжёлая рука легла
на плечо.
В помещении снова повисла тишина,
даже истерика Валерии вдруг сошла на нет.
Сжав ладони в кулаки, Рэйсон всё—таки
встал с места, где только, что растворилась, словно мираж, его
любимая.
— Магистр Вериос, Вы же говорили, что
магическая нить Амалии настолько ничтожна, что навряд ли может
удержать какой—либо дар, — обвиняюще набросился младший Эриз на
ошарашенного целителя.
— Так и есть виэр, я едва уцепился за
неё, когда лечил виру, — начал оправдываться в ответ растерянный
целитель.
— Она только что исчезла у всех на
глазах, вряд ли на такое способна бездарная девушка. Злость в груди
нарастала, отражаясь в его тоне.
«Ну, почему он не настоял и не
проверил её сам?».
— Я не понимаю, как такое могло
произойти, — магистр виновато потупил взгляд.
Алию он уже исцелил и сейчас не знал,
куда деть свои руки, чувствуя давящий взгляд Рэйсона Эриза.
— Рэйс, перестань, —вклинился
Тиберий, спасая от допроса, получившего только что, дополнительную
серебристую дорожку у виска, целителя. — Возможно, она как—то
генерирует всплеск магии в стрессовой ситуации, — попытался найти
объяснение случившемуся он.
— Возможно, — сдался Рэйс.
— Как моя Лия? — послышался несмелый,
женский голосок из—за спины Тиберия.
— Всё будет хорошо, — поспешил
ответить магистр, радуясь возможности уйти от допроса. — Потеряла
много крови: если бы не вира Амалия, боюсь, шанса у нее не было бы,
сейчас ей нужен отдых.
— Что же я наделала?, — сокрушаясь
пискнула Валерия. — Я такое ей сказала, — ладони свои она прижала к
губам, но вылетевшее обвинение уже не вернуть. Тиберий
поддерживающе обнял жену.
— Извинишься, когда я её верну, —
тяжело вздохнул Рэйс, беря на руки, уже дышащую ровно Алию. — Где
её комната?
Валерия тут же маячком выступила
вперёд, указывая дорогу.
— Попроси слуг пока здесь ничего не
трогать, — кинул он брату через плечо, а затем и на всё это время
молчащую кучку свидетелей, прячущихся в полумраке коридора.
Вернулся Рэйсон сразу, как уложил
девушку на кровать, оставляя её на попечение целителю и старшей
сестре, предупредив, чтобы сообщили ему первому, как только она
очнётся.
Тиберий стоял неподвижной статуей,
мрачно всматриваясь в багровое пятно на белоснежном полу, не веря в
произошедшее, а ведь это могла быть и Валерия или, не дай Единый,
Маркус. Впервые в жизни он почувствовал себя уязвимым.