Но пока что всё это были эмоции, никакой конкретики. Я подался
чуть вперед, как бы потеснив Погодина, давая ему понять, что сам
задам все вопросы.
— Кому и за что он платил? — спросил я.
— Ни фамилии, ни должности я не знаю. Муж отдавал часть дохода –
и его не трогали. Давали спокойно продавать импортные джинсы и
кроссовки. Это я слышала от него. И, честно говоря, не думала, что
вас так уж это покоробит…
Погодин зыркнул на неё с обидой, но я не дал ему вставить
слово.
— Тогда расскажите поподробнее, Ксения Александровна, про бизнес
вашего супруга, — я напустил в голос дружелюбности и понимания. —
Нам не важны его старые делишки в плане нарушения закона. Это
теперь никого не волнует. А вот все, что сможет пролить свет на его
гибель — нам очень интересно. Мы хотим разобраться.
Ксения длинно выдохнула, опустила руки, сосредотачиваясь.
— Раз в месяц Демьян летал в Москву. Там у него родственник
“выездной” живет. Международный журналист, вроде. Он постоянно
привозил из командировок иностранные вещи на продажу. В основном,
старался джинсы покупать, они лучше всего шли. В Москве за 180
рублей продавали, а у нас уже 200-220 можно было толкнуть. Однажды
Демьяна на улице, когда он пытался “Левис” продать, задержали
дружинники и доставили в отделение. Там его оформили, но
дальнейшего хода делу не дали, пригрозили, что теперь он должен
процент платить. Иначе материал по подследственности передадут, и
тогда ему точно срок грозит. А он ведь у меня уже сидевший за
подобное. Второй раз по максимуму схлопотать мог.
— Какое отделение и кто его на крючок посадил, вы, конечно же,
не помните?
Конечно же, и поймали его специально, и угроза эта была
тщательно продумана и легко могла быть пущена в ход. Я это хорошо
понимал, а вот моему товарищу Феде ещё явно требовалось всё
услышанное переварить.
— Да я и не знала… Больше мне Демьян ничего не рассказывал. Про
дела не любил распространяться.
— Ясно, и сколько же он платил?
— Около двухсот рублей в месяц.
— Ого, — присвистнул Погодин. — У меня зарплата и то меньше.
— А потом еще мзду эту подняли… — возмущенно закивала
Гребешкова.
— Апчхи! — из спальни раздался непонятный приглушенный чих.
— Кто это там? — насторожился я.
— Да это кот, — отмахнулась хозяйка.
— Кот? — я удивленно уставился на дверной проем. — Не думал, что
животина? как человек чихает.