В ординаторскую заглянул Сашка, наши взгляды встретились, и он
кивнул. Ну, все, время короткой передышки вышло. А я даже не успел
на Демидова запись оставить. Зараза. Сигарета закончилась как-то
внезапно, и огонек, добравшись до фильтра, обжег пальцы. Затушив
то, что осталось в пепельнице, в которую была превращена пустая
банка из-под кофе, я соскочил с подоконника.
— Ну че ты расселся? — рявкнул заведующий, глядя на Ваську. —
Мыться! Бегом, марш!
— На что пойдем-то? — Васька с недовольной рожей принялся
вылезать из-за стола.
— Огнестрел, и два ножевых на подходе, — хмуро сообщил Саша. —
Как-будто в девяностые вернулся, мать вашу, и клиентов с очередной
разборки ждем.
— М-да, странно, — я даже немного нахмурился. — Огнестрел
куда?
— Не знаю, куда-то в брюхо. В упор стреляли, там месиво. Как
вообще жив остался, вот в чем вопрос.
— Его первого берем? — я тряхнул головой. Перед глазами снова
замелькали уже порядком надоевшие мушки.
— Да, те двое стабильные, — Сашка посторонился, пропуская
Ваську. — Как бы дежурную бригаду поднимать не пришлось.
— Мне некого поднимать. Никитин где-то летит с моря, только
завтра меня сменить сможет. Волкова в декрете, а Еремина снова
заявление написала.
— Опять? — Сашка сжал губы. — Все, надоела. Если Борисовна не
пошевелится, я сам ее турну. Достала уже.
— Давно пора, а то звезду эту с накладными когтями работать,
видите ли заставляют, — мы переглянулись и хмыкнули. Ну, мне-то
хорошо, я завтра утром все допишу, чтобы долгов не оставлять и
поминай, как звали. А вот ему еще эту лямку пять лет минимум
тянуть. — Ну, где наша блондиночка с дурным характером? Долго ее
ждать?
Из коридора послышались шаги, словно кто-то бежал, стукая
каблучками по мраморной плитке пола.
— А вот и я, — в ординаторскую ворвалась молодая женщина с
собранными в высокий хвост длинными белокурыми волосами. Эх, был бы
помоложе, точно приударил бы. Но как же это непривычно видеть
неубранные волосы и расстегнутый халат в хирургии. Она протянула
Сашке пленку ЭКГ. Нет ничего более жалкого, чем выдающийся хирург с
большим стажем, пытающийся прочитать кардиограмму. Хоть не вверх
ногами держит, и не говорит, что она ровненькая, и то хлеб.
Наконец, эта стервочка решила сжалиться над заведующим хирургии, и
повернулась ко мне. — Можете усыплять, Алексей Владимирович. Нет
тут ничего острого.