Авиатор, кажется, заметил махолетчика. Он пролетел сначала мимо,
но вернулся и заставил аппарат кружить вокруг Краслена. Так они
летали, словно две планеты солнечной системы, то сходясь, то
расходясь: летатлин ближе к центру и помедленней, аэроплан –
побыстрей и с большим радиусом.
–Товарищ! – выкрикнул Кирпичников так громко, как сумел, когда
машины на мгновение стали рядом.
Авиатор открыл люк и выкрикнул в ответ:
– Я слушаю!
Голос был женский. Так значит, не летчик, а летчица!
–Помогите! – заорал Краслен.
Аппараты разошлись. Пришлось дожидаться новой встречи.
–Мне! – добавил он спустя несколько секунд.
Еще один цикл.
– В столицу!
Снова.
–Тороплюсь!
Еще.
–Вредитель!
Опять.
– На заводе!
– Я лечу в столицу! – прокричала летчица в ответ. Ее голос тоже
то приближался, то удалялся, то пропадал в шуме мотора, и Краслену
наполовину приходилось угадывать, что она говорит. – Я ... гу...
взять... нельзя... вас... перелет... беспоса... осадочный!..
сесть...
"Ей нельзя садиться! – понял пролетарий. – Беспосадочный полет!
Рекорды ставит!"
–Я... не знаю... умайте... попасть... самолет... адо пры...–
кричала летчица.
"Прыгать в самолет? – думал Кирпичников – Я прыгнул бы... Да
только вот откуда? Не получится..."
–Послушайте!
Еще цикл.
– Вы могли бы...
Разошлись вновь.
–Пролететь...
Еще.
– Над поездом.
Круг.
–Сбросить!
И опять круг
–Лестницу!
Снова круг.
–Верев...
Похоже, поняла... Аэроплан перестал кружить вокруг летатлина,
встал точно над поездом и начал снижать скорость и тихонько
опускаться.
Краслен быстро спланировал обратно на товарный вагон, сбросил
крылья и, увязая в щебенке, побежал к высунувшейся для него
лестнице.
Нет, тоннеля впереди не оказалось, как бывало это обычно в
кинофильмах.
Кирпичников не без труда ухватился за веревочную лестницу,
вцепился в нее в ужасе от скорости, пополз наверх, болтаясь на
ветру, добрался до крыла, влез на скользкую поверхность из металла
и был втянут в самолет красоткой в шлеме.
***
Пять минут спустя, придя в себя, Краслен с восхищением
рассматривал летчицу. Кожаные штаны, кожаная куртка нараспашку, под
ней – свитер. Боевые ордена на круглом бюсте. Бледное лицо –
точь-в-точь актриса! Губы цвета вишни. Черные глаза, накрашенные
густо темно-серыми тенями. Тоненькие бровки (сколько их
выщипывали?), выгнутые так, что на лице прекрасной авиаторши как
будто бы застыло удивление.