Генар-Хофен покачал головой, улыбаясь своим мыслям. За всю свою жизнь он еще не бывал среди таких чуждых ему существ, внутри огромного тора из холодного сжатого газа, вращавшегося вокруг черной дыры, которая, в свою очередь, вращалась вокруг коричневого карлика в нескольких световых годах от ближайшей звезды; газовый тор щетинился кораблями типичной для Хамов формы (зазубренная луковица) и был населен веселыми космопроходцами-Хамами и их обширной коллекцией разнообразных жертв. Как ни странно, именно здесь Генар-Хофен чувствовал себя как дома.
– Генар-Хофен? Это я, Скопелль-Афранки, – прозвучало в голове Генар-Хофена – жилой модуль обращался к нему через скафандр. – Срочное сообщение.
– Подожди! – велел Генар-Хофен. – Я очень занят, застольный этикет не позволяет отрываться на разговоры.
– Нет, дело неотложное. Немедленно возвращайся.
– Что? Нет, уйти я не могу. Ты что, сдурел? И вообще, тут все только начинается.
– Ничего подобного. Ты пришел сюда восемьдесят минут назад. Эта ваша скотобойня, замаскированная под пиршество, уже в полном разгаре. Через твой дурацкий скафандр мне прекрасно видно, что там творится…
– Вот так всегда! – обиженно встрял скафандр.
– Заткнись, – сказал ему модуль. – Генар-Хофен, ты вернешься или как?
– Нет, не вернусь.
– Что ж, давай-ка проверим приоритеты канала связи… Та-а-ак. Текущее состояние…
– …ставку, друг-человек? – Пятерик стукнул щупальцем по столу перед Генар-Хофеном.
– А? Какую ставку? – Генар-Хофен быстро повторил в уме последние слова Хама.
– Пятьдесят хлюпов на вторую из красной двери! – проревел Пятерик, гордо покосившись на соседей по столу.
Генар-Хофен хлопнул по столешнице.
– Мало! – вскричал он; скафандр, усилив его голос, тут же перевел сказанное, и несколько глазных стебельков повернулись к нему. – Двести на синюю!
Пятерик происходил из зажиточной, но не богатой семьи. Пятьдесят хлюпов составляли половину его месячного оклада. Хам едва заметно вздрогнул, но тут же хлопнул другим щупальцем по первому.
– Ах ты, поганый чужак! – напыщенно завопил он. – Да как ты смеешь намекать, что офицер моего ранга не в состоянии потратить двести хлюпов? Двести пятьдесят!
– Пятьсот! – Генар-Хофен хлопнул по столу другой рукой.
– Шестьсот! – заорал Пятерик, ударив по столу третьим щупальцем, и удовлетворенно обвел глазами присутствующих.