Ярина кивнула: не все же за чужой спиной прятаться.
– Вот и ладушки. Гаврюшу я с собой возьму, чтоб тебе живность
тащить сподручней было.
– Кого?
– Да вот его. – Домовой ловко стащил череп с дрына и устроил
впереди себя. Тот ничуть не возражал, вцепившись в шерсть волка
зубами, чтобы не свалиться. – Даже у лахудр речных имена есть. Чем
наши защитнички хуже?
Ярина не стала обсуждать непонятное имя, которое черепу никак не
подходило. Это можно выяснить и позже, поэтому она молча проводила
Торопия взглядом.
Ожидание затянулось. По-весеннему зябкий ветер пробирался под
новый кожух, заставляя ежиться, а колдун все не шевелился, успешно
изображая подпорку для березы. Когда до Ярины дошло, что он спит,
она сначала не поверила. Но глаза мужчины были закрыты, грудь мерно
вздымалась, лицо разгладилось, став умиротворенным. Он не очнулся,
даже когда со стороны деревни раздались вопли.
«Выкуп» в последний путь провожали десять плакальщиц - побольше,
чем на обычных сельских похоронах. Причитающие бабы шли следом за
Перваном и завывали так жалобно, словно лишались последней
кормилицы. Хотя от рыжей козы самого нахального вида старались
держаться подальше. У старосты такого выбора не было, поэтому он то
и дело подпрыгивал, уворачиваясь от рогов и оглашая окрестности
бранью. Наверняка животину выбрали самую вредную, по принципу «чтоб
тебе подавиться, ведьма поганая».
– Ее зовут Белка, – похоронно сообщил староста, передавая клетку
с курами и козу.
Та заметила смену владельца и, скосив на Ярину хитрый взгляд,
принялась дергать повод. Пришлось упереться ногами в землю изо всех
сил и потянуть на себя, обмотав веревку вокруг запястья. Не
покажешь, кто тут главный, она так и будет проявлять норов. Но и
рогатое кошмарище сдаваться просто так не собиралось: убедившись,
что вырваться не получается, коза попыталась цапнуть зубами край
кожуха и пожевать. Ярина возмущенно зашипела, ухватив Белку за
рога.
– На вот, – староста сунул в руки бусы, не посмотрев, что они
заняты. – Забирай и проваливай.
Ярина мигом забыла про козу, намотала повод на руку, ласково
погладила теплые бусины, сердце сжалось от воспоминаний о доме.
Забывшись, она не заметила, что колдун отлепился от дерева,
опомнилась лишь когда нитку подцепили длинные пальцы, на мгновение
обжигая холодом ее ладонь.