То, во что превратились руки, было
разбросано в стороны. Как и из «ног», из этих кусков мяса местами
торчали остатки военной одежды и обломки костей.
Но не это напугало меня так, что я
на несколько секунд забыл, как дышать. За прошедшие сутки я видел
подобный анатомический театр уже несколько раз и начал
привыкать.
Отскочил я тогда, когда лежащий на
мозге, как на подушке, череп пошевелил глазами. Пытаясь глянуть в
мою сторону, а не внутрь себя самого.
И, прежде чем отпустить полог
палатки, я заметил, как зашевелились обращённые ко мне задней
частью челюсти с висящим под ними языком. Лёгкие немного сдулись. И
лежащая рядом с позвоночником гортань выдала пару протяжных хрипов
уже тогда, когда я отшагнул ещё дальше.
Из соседних палаток немедленно
донеслись похожие звуки. И я отбежал от них ещё дальше,
окончательно позабыв про осторожность и все инструкции.
Теперь, чтобы выйти из лагеря, нужно
было снова пройти мимо них. И мои мысли как-то сами собой сошлись
на идее о том, что идти нужно в другом направлении. И хотя слабые
хрипы изнутри брезентовых пологов быстро затихли, приближаться к
палаткам с живым фаршем внутри пока что совсем не хотелось.
От этого лагеря дальше по дамбе вела
пара тропинок, огибающих небольшие деревца. Они были протоптаны не
так сильно, как пространство возле укреплений. И сквозь прижатую к
сухой земле траву не было видно чётких следов ни назад, ни
вперёд.
В начале тропинки металлические
опилки вновь повисли в воздухе. Я решил их лишний раз не трогать и,
обогнув, выбрал правую сторону.
Метров через сто-двести среди кустов
и деревьев стали проглядывать другие части поселения. И, осторожно
прошагав по тропинке в их сторону как по минному полю, я, похоже,
вышел туда, где находился основной жилой массив этого лагеря.
В этом месте дамба делалась немного
шире. И была почти свободна от зарослей. По обе стороны от широкой,
начисто вытоптанной дорожки были вырыты землянки, над которыми
сложены свежие срубы. И над каждым двойным скатом тоже высилась
небольшая труба от печек, стоящих внутри. А по берегам высился
двойной ряд точно таких же габеонов, как и на входе. Видимо, чтобы
прикрывать посёлок от возможных обстрелов с других сторон
озера.
Вытоптанный участок земли между
строений кончался у входа в самую большую землянку, чья крыша была
уложена перпендикулярно по отношению к остальным. Сбоку от неё
висел ряд умывальников, а в десятке метров позади, за деревьями,
виднелся ещё один туалет. Дальше, вплоть до конца узкой полоски
суши, со всех сторон окружённой водой, всё заросло низким, но
густым кустарником. Если туда, на конец дамбы, кто-то и ходил, то
не часто.