От маскировки не остаётся и следа. Очевидно, у Хо настроение
покошмарить кого-нибудь.
— Вы слишком строги к себе, старший. Вы, конешно, присутствовали
при переговорах с представителем дома Серех, — я пытаюсь перевести
разговор в конструктивное русло. О «стариковском» Хо может трещать
буквально неделями. Пока собеседник не умрёт от голода, жажды или
нехватки сна.
— Йеп. Молодец, капитан. Раскрутить Силисика на успокоительное —
дело нехитрое, но всё ещё чертовски весёлое. Да, я чего зашёл-то.
Контракт для Кузьмича у тебя тут?
Я молча закусил губу.
— Байта, твою непечатность да с прогиба, ты чем операцию
планировал? Я вас, оглоедов, чему учу?
— Мы ведём войну уже пять сотен лет. Вы учите, что жизнь — это
бой…
— Да не тому, башка твоя казённая! План! Тот, кто план имеет,
имеет того, кто не имеет плана! Нашёлся же несалонный
джазмен-самоучка на мою седую голову. Свободен, капитан. Отдыхай
уже. Только шкурку мою в гардероб убери сначала.
Так я остался без повышения, сна и с коматозным пацаном на
руках.
Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор
«Pa-233»
Хо телепортировался за пределы поля обнаружения быстрее, чем я
успел уточнить хоть что-нибудь. «Судя по отсутствию черенковского
свечения, я могу заключить, что он был электрически нейтрален», — с
усмешкой подумал я. Окошко, в котором выдавали поленья для вязания,
отгородилось от внешнего мира массивной «бронзовой» дверцей. Знание
пункта назначения — это, конечно, хорошо, но чтобы куда-то прийти
неплохо и стартовую точку знать. Я вздохнул и углубился в изучение
сопроводительных документов.
Наблюдение первое: буквы местного письменности выглядят как
порядком мутировавшие, но всё ещё узнаваемые руны международного
фонетического алфавита. Наблюдение второе: топографическая карта
использует легенду, которую я знаю по прошлой жизни. Совпадение
полное — вплоть до магнитного склонения с поправкой на дрейф
полюсов. Наблюдение третье: база данных Талоса подсказывает, что
местная орфография — не фонетическая. Я медленно закрыл глаза. Кто
бы ни создавал письменность для Лён Ньол — языка Свободных Семей —
это был лингвистический извращенец немыслимого уровня. Вывод
очевиден.
Я открыл глаза. Нет ничего нового под Солнцем. И этот мир при
всей иллюзии чего-то Иного — всего лишь моя родная Земля через
сколько-то там сотен лет после моей «смерти». В груди защемило.
Значит, отец и сестра… Я зажмурился, отгоняя морок надежды — худшую
из известных военной науке форм заблуждения. Местные никогда не
слышали ни про Лион, ни про Интерпол, ни про ООН. Не похоже это на
мир, в котором мы выиграли войну против Бездны. Так что, агент,
волю в кулак — и за работу. Карта в память загружена, текущая
задача — сориентироваться на местности.