товарищи, в опасности, и мой долг — помогать им.
Правда, пока не узнаю, что произошло,
непонятно, что делать. Вдруг всех ментов перестреляли на фиг? Да
нет, пары выстрелов для перестрелки маловато. Бред какой-то.
Я беспрепятственно добрался до
опустевшего пункта дежурного, больше похожего на современный в моем
смире ресепшн, заглянул за стойку и, не обнаружив трупа, выдохнул с
облегчением.
Действо разворачивалось на улице. Три
милиционера столпились у распахнутой двери, капитан Тырин целился
из пистолета. Незнакомый офицер положил руку на его плечо и
прошептал:
— Не стреляй! Промахнешься — они ее
убьют!
Видимо, случился захват заложника.
Похоже, этот Советский Союз еще дальше от того, который я помнил, и
еще меньше похож на исходник, чем мне представлялось поначалу.
Дежурный Гаврилов, сжав окровавленную голову, сидел, опершись о
стену. Рядом валялся пистолет. Так, для человека с простреленной
башкой он слишком бодр. Похоже, его просто ударили.
От грохота крови в висках я перестал
слышать прочие звуки. На ватных ногах подошел к ментам, которые
глянули на меня и отвернулись, даже не пытаясь прогнать или
упрятать за решетку.
Перекрывая выезд хаммерогазелям,
припарковались две черные машины неизвестных марок. Возле ближайшей
стоял мужчина без маски, целящийся из пистолета в голову крупной
женщины в милицейской форме. Руки гражданка держала над головой.
Сам злоумышленник был едва виден за затемненным стеклом распахнутой
дверцы его авто. Причем он, как подсказала «Эмпатия», жаждал смерти
этой женщины и намеревался ее прикончить при любом раскладе.
Сердце забилось часто-часто. Вот он,
шанс отличиться и испытать второй особый талант!
Я на миг зажмурился и мысленно
сформировал запрос:
Хочу быть лучшим в мире
стрелком.
По позвоночнику будто заструился
жидкий огонь, зрение стало четким, чувства успокоились.
Я сглотнул, шагнул к Гаврилову,
который явно был в шоковом состоянии, поднял валяющийся чуть в
стороне пистолет.
Оценив ситуацию, я понял, что мне
проще простого перестрелять преступников. Правда, в одиночку я не
справлюсь, а как среагируют милиционеры на мою инициативу — богиня
его знает.
Глаза боялись, а руки делали. Я встал
рядом с Тыриным, прицелился.
— Охренел? — покосившись, рявкнул
капитан Тырин, держащий кого-то на прицеле.
— Работаем, товарищ капитан! —
прошептал я. — Вы валите амбала с автоматом, потом — мелкого. Я
возьму террориста с заложником. Стреляем, когда освобожденный
преступник сядет в машину.