— Да, узнала. А сам ты что-нибудь
вспомнил?
— Я бы не спрашивал, если бы это было
так.
Машина вырулила на улицу, ворота
закрылись, и меня повезли в неизвестность.
Начала Ирина Тимуровна очень
издалека:
— Ты помнишь про кыштымскую
катастрофу?
Я краем уха слышал, даже не читал,
что где-то у нас на Урале что-то было. Вроде меняли теченья рек
направленными ядерными взрывами.
Она решила объяснить:
— В пятьдесят седьмом году в городе
Челябинск-40, на заводе «Маяк», где разрабатывались ядерные
боеголовки, произошел взрыв в хранилище радиоактивных отходов.
Между прочим, у катастрофы шестой уровень опасности из семи. В
атмосферу попали тонны долгоживущих радиоактивных частиц, и это все
разнесло по окрестностям на триста километров. — Она смолкла,
сосредоточившись на выезде на главную.
К чему она клонит?
— Это был один из первых таких
заводов, засекреченный, тогда мало представляли последствия
катастрофы, и в зоне поражения оказались сотни тысяч людей. — Она
вздохнула и проговорила так, словно сама причастна к этому
инциденту: — Да, были в нашей стране и просчеты, и преступное
бездействие руководства, и халатность. Так вот, твои покойные
родители были переселенцами из зоны поражения. А ты воспитывался в
детском доме расположенного неподалеку села Кунашак. Детдом закрыли
через неделю после того, как ты выпустился.
— Так Кунашак тоже в зоне? —
поинтересовался я. — Ничего не помню!
— Многие преступления признали
таковыми в девяносто шестом, когда ситуация в стране
стабилизировалась. Пострадавшие и ликвидаторы кыштымской
катастрофы, а также дети погибших получили льготы и пособия. Уехал
ты, наверное, потому что там на много километров и земля, и вода
отравлены.
Надо же, в моем мире, где мало кто
знает об этой аварии, вряд ли потерпевшие получили какую-то
компенсацию. А тут поди ж ты!
— Какой все-таки молодец товарищ
Горский!
— Если бы не он, — вздохнув, Ирина
Тимуровна покачала головой, — не знаю, что было бы со страной.
Я задумался. Получается, я кто-то
типа чернобыльца, а современный СССР, значит, не стал замалчивать
свои преступления, покаялся и выплатил компенсации потерпевшим.
Раков, свистевших на горе, разорвало от усердия, а в лесу передохли
все медведи. Мне бы сейчас эти деньги не помешали — купить зимнюю
одежду и поесть. Да что уж там, у меня трусов сменных нет и зубной
щетки.