Нерушимый - страница 88
— Эй, ты, мелкий! Да-да, ты! Разговор есть…
Мелким назвали не меня, а дядю Николая. Судя по тому, как округлились глаза лесовичка и затряслись усы, я понял, что у нас проблемы. Сунул деньги в карман, плавно переместился вперед, едва не затоптав маленькую елочку, очень плавно развернулся.
К нам в гости пожаловали два мужика в одинаковых черных пуховиках, теплых штанах, сапогах и шапках-ушанках. Ну точно двое из ларца, вот только это были не пухлые весельчаки, а угрюмые товарищи, будто сошедшие с картин Васи Ложкина.
Один чуть выше и худее, небритый, второй с толстой арматуриной в руках, шире в плечах, с квадратной челюстью и красными глазами — то ли с недосыпа, то ли от злости.
— Проблемы у тебя, дядя, — проговорил Квадратный, перекладывая арматурину из руки в руку.
— В порошок сотру, твари! — прорычал Длинный.
— Что стряслось, мужики? — спросил я.
«Эмпатия» подсказывала, что эти двое хотят уничтожить лесовичка вместе со всеми елками, а один из них готов прямо сейчас облить все тут бензином и сжечь. Когда люди в таком состоянии, дипломатия может и не сработать, надо быть крайне аккуратным.
Что им нужно? Смотрящий рынка козни строит? Скоро выяснится.
Длинный набычился, плюнул прямо на пушистую елочку и заговорил:
— Слушай сюда, короче! Чо за цена такая — полтос за елку?
— Цена как ц-цена, — заикаясь, проговорил дядя Николай.
Я еле сдержал порыв схватиться за голову. Что ты творишь?! Зачем агришь гопников? Не умеешь общаться — молчи!
Длинный глянул на лесовичка так, что тот осознал свою ошибку, позеленел и замер, как гусеница-палочник, пытающаяся слиться с фоном.
Н-да, читал, что в стрессовой ситуации у человека три реакции: бей, беги, притворись мертвым. Дядя Николай практиковал последнее. Социофобия у человека, бывает. Вот еще одно подтверждение тому, что лесник не должен работать продавцом, у него другие задачи. Только я собрался выяснять, из-за чего наезд, как лесовичок заблеял:
— Товарищи, лесничество… это… надо, вот. Не пропадать же.
Гости ничего не поняли, как и я, переглянулись.
— Чо ты там мычишь? — вызверился Длинный, спровоцировав у дяди Николая компульсивное словесное излияние:
— Пропадут, говорю. Рубили зря, что ли?! Лесничество мое. Елки, сосны… расти мешают, прореживать надо…
— По триста продавай большие, по сотне — маленькие, понял? — угрожающе прогудел Квадратный. — Понял, спрашиваю?