— А-а-а-а! Хорошо, хорош, сдаюсь!
Сломаешь же, сука!
Его напарник, Квадратный, одной рукой
зажимая нос, выставил вторую перед собой и загнусил:
— Бить бейте его, мужики, заслужил,
кретин, а только ментов не зовите!
— Зови ментов, Саня! — высунулся
из-за елки лесовичок. — Мало им, окаянным!
— Не лезь, дядя Николай, — отмахнулся
от него я.
Поднявшись с лежащего подо мной
беспредельщика, я нахмурился. Мужика мелко трясло, но теперь не от
злости. «Эмпатия» обрушила на меня не то, чего сейчас больше всего
хотел он, а совсем другие эмоции. Такую бездну отчаянья, как у
него, я испытывал разве что после смерти жены. Не избить этого
мужика захотелось, а обнять и заплакать вместе с ним. Похоже, эти
два горе-бизнесмена и правда рискуют прогореть.
— Так, — проговорил я, — дядя
Николай, до скольки у вас рабочий день?
— Пока рынок не закроют, — ответил
он, выходя из засады.
— Но жена заболела, помочь некому,
так?
— Так.
— Значит, не случится ничего
страшного, если вы будете заканчивать в семь вечера?
Он промолчал, не соображая, куда я
клоню.
— Понимаете, дядя Николай, нужно
заканчивать в семь вечера, иначе эти два человека останутся без
жилья и работы. Надо, чтобы у них было хотя бы два часа с семи до
девяти, чтобы поторговать.
Лесовичок, похоже, зла не таил.
— Правда?
— Да вот вам крест! — не веря своим
ушам, Квадратный размашисто, совсем не по-советски
перекрестился.
— Хорошо. Буду заканчивать в семь,
мне же лучше, — пожал плечами лесовичок.
Квадратный в знак благодарности начал
оттирать плевок с елки.
Я снова встряхнул Длинного.
— Бычить будешь?
— Не, — хрипнул он, — прости, бес
попутал.
Я отпустил его. Прихрамывая,
сутулясь, как побитый пес, он отошел, посмотрел на меня с
уважением.
— Спасибо, брат.
Во как, уже и в родственники
записали.
— По-человечески с людьми надо, —
объяснил я, — по-доброму.
— От всей души спасибо, — сказал
Квадратный. — Век помнить буду. Теперь и у нас дело пойдет, не
только госконторы торговать на рынке будут!
— А немцы будут? — непроизвольно
соскочило с языка.
— Что немцы? — не понял
Квадратный.
Я вздохнул, заметил подозрительное
движение вдали и сказал:
— Валите отсюда, мужики, а то вдруг
кто…
Пронзительно заверещал свисток, и я
понял, что поздно. Ну точно, вон от входа к нам идут двое, а за
ними мельтешит кто-то в красном. Мужики попятились, но
остановились, потому что и с другой стороны им наперерез шли,
предположительно, милиционеры.