— Простите, но я вас не понимаю, — помотала головой Таня.
Мужчина странно посмотрел на нее, встал, ободряюще сжал ее
плечо.
— Покушай, пожалуйста. Ни о чем не беспокойся, посуду заберут, —
и явно собрался уходить.
— И все? Все?! — крикнула Таня, схватив его за рукав. Почему они
все спешат уйти, хотя видят, что она не понимает ни слова? Почему
не могут уделить несколько минут своего бесценного времени, чтобы
она могла хоть в чем-то разобраться? Хорошо еще, что Амин не
прятался от нее в коридоре, а обернулся и даже ободряюще
улыбнулся.
— Где я? — спросила Таня. — Что это за место? Почему меня здесь
держат? Что вы от меня хотите? Денег? У меня нет ничего, честно, я
бедная студентка с больным отцом, но вы только скажите, мы
что-нибудь придумаем.
Мужчина ласково погладил ее по рукам и аккуратно отцепил ее
пальцы от своей рубашки.
— Я не знаю твой язык, прекрасная гостья. Это не удивительно, ты
прибыла издалека, но я могу пообещать, что все будет хорошо.
— Я не понимаю вас! — в отчаянии закричала Таня.
— Хорошо, все будет хорошо, — пробормотал Амин, прежде чем
покинуть комнату.
— Чертов ублюдок! — взревела Таня и кинула в дверь подушку. За
ней отправился стул, ваза с увядшими цветами, лампа, какая-то
статуэтка, чайник и чашка. Тяжело дыша, Таня с сожалением смотрела,
как по двери стекает горячий чай — часть ее завтрака, — и
собирается в лужу на полу, чтобы затем впитаться в ковер. Она осела
на кровать и закрыла лицо ладонями.
Слез не было — Таня не плакала уже очень, очень давно. Она бы и
рада выплеснуть всю злость, что клубилась у нее в душе, как
ядовитый дым, но ей оставалось только тихонько рычать. Ей было
страшно, она не понимала, где она, что с ней будет, а хуже всего,
что не имела никакого шанса понять.
В тот вечер она уснула прямо поверх покрывала, свернувшись
калачиком, будто стремясь оказаться снова в безопасности
материнского живота. Она была одинока и в опасности, не
представляла, что делать, и отчаянно желала, чтобы все происходящее
оказалось сном.
В кабинете Амина царил беспорядок. Хаос был здесь истинным серым
кардиналом, он проявлял свою злою волю, стоило только отвернуться:
вещи сразу оказывались на местах, совершенно для них не
предназначенных, бумаги падали, планируя, на пол, недочитанные
книги лежали на полках, столах и тумбочках, а свободные поверхности
тут же украшались кругами от чая или вина. Амин искренне любил
порядок, наслаждался чистотой и имел выдающийся талант по их
уничтожению. Впрочем, Росалинда не жаловалась. Пока бургомистр
устраивал хаос везде, где появлялся, у нее была работа, причем
намного лучшая, чем у многих бедных девушек, приехавших в столицу
искать лучшую долю. Ей не приходилось мыть уборные на вокзале,
разделывать мясо или стирать одежду в ледяной воде, знай себе
раскладывай вещи по местам и убирай пыль. Если подумать, работа
была замечательная, а перспективы — самые радужные.