Сама не поняла, когда стала отвечать. Почуяла лишь,
что жених... — нет, теперь уж супруг — вздрогнул, а потом руки его
почти что сковали мое обмякшее тело.
Разомкнула губы, позволив углубить поцелуй, желая
почувствовать все, что хозяин вулкана даст этой ночью. А он уже
спускал платье с моих плеч, покрывал жгучими, дурманящими поцелуями
шею, словно спешил закончить начатое.
Отстранилась чуть, выставила руки ладонями вперед,
уперлась в его грудь, и, облизав губы, на которых чувствовался вкус
горячей смолы, спросила:
— Торопишься куда?
Улыбнулся вдруг. И так простая улыбка черты его
преобразила, что и сама от удивления усмехнулась в
ответ.
— Стыда-то у тебя совсем нет, супруга, — произнес
насмешливо, но и удивленно, почти ласково касаясь пальцами
щеки.
— Что ж в том стыдного?
Качнул головой, словно подбирая слова.
— Никто о том не просил.
— А ты меня с другими не сравнивай, — чуть хлопнула
его по груди. Блеснуло колечко на пальце. — Или все, что сказывали
про тебя — сказки?
— А что сказывали?
— Что поцелуи твои как раскаленное клеймо, а объятия
словно уголья горячи. Вот только сгореть в них быстро не… —
умолкла, собираясь с духом, но, понукаемая опаляющим взглядом,
договорила: — Не хочу.
Ничего не ответил, лишь ярче взвился Изначальный
Огонь, а хозяин вулкана повел рукой, раздвигая пламя, приказывая
ему чуть утихнуть. Показались ступени, ведущие в самое сердце
вулкана, в самую суть Изначального Огня. А хозяин вулкана вновь на
руки подхватил и понес по ступеням вниз, где пряталось ложе, алыми
простынями застланное. И огонь отскакивал от своего повелителя, не
смея причинить вред ни ему, ни мне.
Опустил хозяин вулкана меня на мягкую перину, сам
рядом лег и, на локте пристав, все смотрел, будто что скрытое
пытался увидеть. Засмущалась под его взглядом, почувствовала
приливающий жар ко всему телу, сглотнула.
— Подними ладонь, — произнес тихо.
Сделала, как велел, а хозяин вулкана коснулся ладони,
провел пальцем по коже от запястья до локтя. И там, где касался,
огненный след бежал следом. Как зачарованная смотрела на такое
диво. И не больно было вовсе.
— Так же будет? — спросила и сразу прикусила губу,
пожалев о вопросе, когда черно-красные глаза на меня
взглянули.
— Ты о том не думай, — велел едва слышно. — Поцелуй
мне подари, супруга.
Помнила, как просил о поцелуе в первую встречу,
помнила, как и отказался от него сам же. Взял мою ладонь, да и
прижал к своей щеке, закрыл глаза. И прикосновение это словно что
внутри надломило.