И реальность подтвердила мои
предположения. Социальное развитие общества на Западе походило на
восьмидесятые годы моего мира. Не внешним антуражем, тут как раз
всё примерно совпадало, и модой правило не диско, а хип-хоп и
прочий артхаус, а внутренне. Никаких тебе гей-парадов, БЛМ или
двинутых феминисток. Гомосексуализм даже из списка психических
заболеваний не исключили, что радовало. Но при этом сексуальная
революция своё дело сделала, хоть и гораздо менее радикально. И в
целом такое общество мне нравилось гораздо больше, если бы не
тотальная коммунизмофобия. Или, если быть точнее, советофобия.
Да, нас на Западе не любили, и это
очень мягко сказано. Если говорить более жёстко — ненавидели.
Искренне, всеми фибрами своей капиталистической души. В частности
за то, что уже не получалось грабить другие страны с таким
размахом, наплевав на любые правила и законы. Там почему-то вдруг
заводились горячие парни с современным оружием, жаждущие избавления
от империалистического ига. И вот что странно, некоторые из них
очень плохо говорили на местных языках, зато любили водку, баню и
Волгу-матушку. Или Обь. Или Енисей. Мало ли рек на родной
африканщине.
Так же пробил подробности по
биткоину. А то идею-то я закинул, но подробностей не знал. Да и,
чего греха таить, возможность резко разбогатеть скребла душу почище
голодной кошки. Или, точнее, хомяка. К тому же имелась старая
привычка готовить запасной план, а это было хорошей страховкой на
случай, если вдруг в стране Советов мне станет очень неуютно. А в
том, что такой момент может наступить, я ни на секунду не
сомневался. Как говорится, от сумы да тюрьмы. Так что, не афишируя
свою заинтересованность, я начал искать возможности покупки битков
хотя бы на несколько сот баксов. Даже если не пригодятся лично мне
— пусть будут. Запас карман не тянет.
Ещё хорошей новостью было увольнение
мамы. Она несколько дней приходила в себя, до ужаса перепуганная
даже не самим похищением, а видом того, как Калёный всаживает в
меня пулю за пулей. Этот ублюдок специально вытащил её из здания,
чтобы она всё видела. И я всерьёз опасался за её психическое
здоровье, но мама оказалась гораздо крепче, чем я мог предполагать.
И пусть пару дней её трясло, но затем мама взяла себя в руки и даже
без особых уговоров согласилась встать во главе нового предприятия.
Правда, теперь требовала отчитываться, где я нахожусь вечерами и
что делаю, но я считал, что это пройдёт. Тем более мне было
несложно лишний раз позвонить.