- Да, - кивнула она и неожиданно повернулась. Я уже успел
напялить кальсоны и затянул завязки. – Я всю ночь грела вас. Вы так
сильно дрожали, так потели. Я думала, что вы серьезно заболели. Как
вы себя чувствуете?
- Что-то я не понял, переспали мы или нет?
- Я же говорю – да! Я провела с вами ночь в одной постели. Чего
непонятного?
И все равно, я не понял. Мы вкладывали разный смысл в слово
«переспали», потому я и остался в недоумении. И тогда я ее спросил
тем самым емким словом, которое неприлично произносить в хорошем
обществе.
- Ах, вот вы о чем? – всплеснула она руками, забавляясь. – Нет,
в этом смысле у нас ничего не было. Я просто грела вас своим
телом.
- Ух, слава богу, - вырвалось у меня.
Она сделала вид, что обиделась. Пришлось пояснить:
- Я женат, у меня ребенок.
Но все равно, для нее это был не аргумент. Хотя… Видимо, она
решила поиграть в женщину. В женщину, которую все желают. В
женщину, которая вроде бы и не продается за деньги.
В общем, если ее реакция меня и удивила, то, на фоне сильного
похмелья, ни капли не задела. Я снова к ней обратился:
- Лиза, скажите. Насколько я помню из вчерашнего, то хозяином
«Варьете» является грузин? Так?
- Да, это так.
- Тогда не будете ли так любезны и не сходите к нему? Попросите
сварить для меня хаш. Это то ли грузинское, то ли армянское
лекарство от похмелья, я точно не помню. Он должен знать, как оно
делается. Заплачу ему сколько попросит.
Она не поторопилась. Обернулась ко мне, с укоризной посмотрела и
сказала:
- Глупостью маетесь, дорогой Василий Иванович. Лучше коньяку
выпейте и все пройдет. А к грузину вашему я не пойду и просить я
его не буду. Если хотите, то идите сами. Одежду я вам высушила и
почистила. Ваш друг, кстати, уже час как проснулся и о вас
спрашивает. Опохмелился уже, между прочим.
- Это кто же?
- Да этот, который из газеты….
Журналист уже сидел за столиком кафешантана, потягивал пивко из
запотевшей бутылки и явно ожидал моего выхода. И едва увидел меня
хмурого и скособоченного, радостно подскочил, захлопал по
плечам:
- Ну как вы? Все хорошо? Сильно болеете, не простыли после
вчерашнего? А то Лизетт говорила, что вас озноб сильный бил, как бы
вы не слегли.
- Да нет, все хорошо, - хмуро ответил я и присел на стул.
Выпитый рассол хоть и помог, а все одно – голова трещала так,
словно дровосек-садист решил разбить ее на узкие полешки. Наверное,
и вправду, в моем состоянии лучше опрокинуть в себя рюмочку-другую.
Мое состояние уловил и Пудовкин. Без лишних слов откупорил холодную
бутылочку пива и пододвинул ко мне. Я, превозмогая отвращение,
сделал несколько глотков. Журналист одобрительно улыбнулся, а я,
прикрыв глаза, принялся ждать улучшения. Но здоровье, как ни
странно, не поправилось. Голова так же и продолжала нещадно болеть,
а не до конца вышедший из крови хмель, с новой порцией опять
забродил в моих мыслях.