Не сомневаясь ни секунды, Штык натянул тетиву, взял
упреждение и выстрелил. Тетива болезненно ударила
по предплечью, стрела с красным оперением взмыла вверх,
потом рванула вниз, готовясь ужалить бегуна прямо под лопатку.
И с глухим стуком вонзилась в дерево. Через секунду
мимо него промчался обезумевший от страха военстал.
— Ну, значит, счастье твое, — буркнул Штык,
развернулся и, обходя двух раненых противников по широкой
дуге — мало ли что — зашагал в сторону
спрятанного катамарана.
За этот бой он очень устал, а впереди еще было так много
дел.
Как отступила боль, Феникс даже не заметил. Погрузившись
в ее пучину с головой, он через какое-то время
перестал осознавать себя, а когда сознание вновь вернулось,
никакой боли уже не было. В груди неприятно щекотало
от заново прорастающих корешков грибницы, но иллюзий
Феникс не испытывал: его спасла «цепь судьбы» и человек
на другом конце невидимой привязи. Прекрасно зная
о свойствах артефакта в теории, настолько мощный
практический эффект Феникс ощущал впервые.
Осторожно разогнувшись, он медленно поднялся, держась
руками за ствол дерева. Небольшая слабость в ногах быстро
отступала прочь. В остальном, он чувствовал себя вполне
нормальным. Посмотрев на ноги, он обнаружил, что штаны
на нем до колен сгорели, и теперь превратились
в своеобразные шорты с обгоревшей бахромой по краям.
Красная от серьезных ожогов кожа, слезала большими клочьями,
а под ней быстро регенерировала новая. На то, что
у нормального человека занимало многие дни, организму Феникса
требовались лишь часы. Нежно-розовая поросль «паучьего пуха», также
спешно отрастала поверх новой кожи.
Легко спустившись вниз, Феникс обнаружил, что «электра»
по-прежнему искрится на прежнем месте. Получалось, что
какой-то из артефактов в мешке отреагировал
на ее присутствие.
От мешка не осталось и следа. Но небольшой
черный контейнер, лежащий под деревом, внезапно привлек внимание
мутанта. Открыв его, Феникс обнаружил целую и невредимую «цепь
судьбы».
— Разве это не знак Зоны? — громко сам себя вслух
спросил Феникс, и громко рассмеялся.
Путь до северного прохода дался ему на удивление
легко. Он быстро шел между аномалиями по едва заметной
тропе, набитой то ли животными, то ли людьми, которых
за последние дни здесь бродило предостаточно. Пару раз
он поднимался на деревья, чтобы обойти верхом обширные
и слабые аномалии, но большую часть дороги преодолел,
все-таки, по земле.